— Война меняет всё, — наконец
заговорил он, проведя рукой по своим инструментам. — И всех. Хотя,
наверное, я всегда был таким. Меня всегда интересовало то, что
скрыто. Я хотел стать учёным. Но их частенько сжигают на костре, не
так ли? Хе-хе...
Палач щёлкнул замком и снял с себя
маску. После чего повесил её к остальным.
— Зачем вы носили маску? Вас тоже
наказали?
— Нет, — ответил он, всё так же стоя
спиной ко мне. — Как я и сказал, меня всегда интересовало то, что
скрыто. Например, чувства и ощущения моих подопечных. Эту маску
неделю носила женщина, которая любила устраивать мужу ссоры. Он
заподозрил в ней демона и обратился в замок.
— Она ещё жива?
— Конечно. И теперь ведёт себя так,
как подобает замужней даме, — он снова замолчал на некоторое время,
после чего продолжил. — Я всегда хотел быть палачом. Иного пути,
чтобы законно изучать человеческое нутро не существует. Кроме
войны, конечно. Она как ничто другое раскрывает хрупкость нашего
бренного тела. И позволяет взглянуть в его потаённые уголки.
К моему горлу подошёл ком. Я вспомнил
круг смерти и всё то, что осталось после находившихся в нём
людей.
— Но я очень сильно устал. Всё же
годы берут своё...
Палач обернулся, и я увидел его
мутные подслеповатые глаза и тяжёлые мешки под ними. Глубокие
морщины на обезображенном шрамами лице. На нём была изорванная
рубаха и кожаный фартук до колен. Узловатые мускулистые руки сплошь
в рубцах и шрамах. Сам ли он их нанёс или же это было эхо войны,
оставалось только догадываться.
— Вам нужен преемник, — подытожил
я.
— Именно, — вздохнул тот, и сразу же
спросил. — Надеюсь, старый убийца не сильно утомил тебя своими
рассказами?
— Ни сколько. Готов хоть вечность
слушать вас, — совсем не соврал я.
— Меня зовут Кнуд, — неожиданно
улыбнулся он ровными зубами. — Я главный палач во дворе его
величества Рерика Первого Властителя могучего Андалиона. И видно
так хорошо выполняю свою работу, что никого другого в моём деле
король видеть не хочет. Вот ведь незадача! Да и если по-честному, у
меня попросту нет времени и сил кого-то учить этому ремеслу. Видно,
так и закончу свои дни, сдирая кожу с несчастных, хе-хе...
Я лишь усмехнулся в ответ:
— Плохо, когда любимое дело
превращается в бесконечную каторгу!
— И не говори... — он вопросительно
посмотрел на меня.