– Не-а! – протянула Эржбет. – А
покажи, как огоньки пляшут?
– Только не здесь! – Мария Стефания
мягко отстранила Эржбет. – Ступай с Йоганном, милая. Увидимся за
ужином.
– А ты не бросишь нас больше? –
встревоженно спросила малышка.
– Нет, – вымученно улыбнулась
императрица. – Обещаю.
Эржбет поверила. Как верил и Генрих,
и его старшие сестры – давно замужние и разъехавшиеся: одна в
Костальерское королевство, другая – в Балию, – верили и всегда
обманывались в ожиданиях.
– Вы ведь не продержитесь более двух
недель, – с тоской заметил Генрих, наблюдая, как Йоганн уводит
принцессу, а конюхи загоняют кобылку, явно повеселевшую после
маленькой победы над всадницей.
– Разве ты не рад меня видеть?
Приблизившись, матушка дотронулась до
его лица. Генрих глубоко вздохнул, ощущая, как по телу
прокатывается теплая дрожь.
– Я рад, – ответил он. – Конечно,
рад. Я слышал, как в честь вашего возвращения палили пушки…
– Тебя знобит?
– От волнения.
Она заглянула в его глаза –
улыбчивая, все еще красивая высокомерной, зрелой красотой. Щеки
подсвечены фарфоровым румянцем, нос тонкий, правильный, в глазах
отражено атласно-синее Авьенское небо.
– Тогда, может, поцелуешь мать?
Генрих шагнул вперед, ткнулся губами
в матушкины губы – сладкие, хранящие вкус свежесобранной вишни, –
она засмеялась и ответно поцеловала в щеку. Голова поплыла от
запаха ее волос, цветочных духов, пыли чужих дорог, морской соли,
детства, нагретого луга…
– Нет, нет! Не обнимай, – сказала
она, отстраняясь, и Генрих стыдливо отвел руки. – Ты знаешь, я
этого не люблю, – а сама дотронулась до его виска. – Ты как будто
еще повзрослел с нашей последней встречи.
– А вот вы нисколько не изменились, –
улыбаясь, ответил он.
– Не льсти мне, дорогой. Имея
четверых детей нельзя не измениться. Но я прощаю, – ее рука
порхающе прошлась по волосам. – Кто причесывает тебя? Томаш? Ведь
знает, что я люблю, когда у тебя волосы зачесаны слегка на правую
сторону, а не назад. Это ужасно старомодно!
– Я доверяю вашему вкусу,
матушка.
Хотелось поймать ее ладонь,
почувствовать пальцами бархатистость кожи, приникнуть к плечу, как
в детстве…
– И вот, скоро оторвется петличка, –
расстроенно заметила императрица, поправляя Генриху воротник. –
Сегодня же велю пришить покрепче. Вообрази! Балийская королева сама
штопает мужу и детям белье! – она засмеялась, но сразу же
посерьезнела. – Пропадете без меня. И что тут, Генрих? – Мария
Стефания дотронулась до его шеи, и Генриха бросило в краску. –
Боже, какой конфуз! Пора бы остепениться.