Правда, не обошлось без короткого и удивленного: «Это вы?» — от
охранника на проходной при проверке документов, явно распознавшего
в девушке героиню новостей центрального канала. Но обрадованное и
столь же лаконичное: «Нашлась!» — вполне устроило вопрошавшего.
Со мной бы так просто не прошло — вон и портрет мой, как
оказалось, распечатан в черно-белом виде и подвешен на стойке
информации... Да и глазастый постовой возле рамки детектора нет-нет
да и поглядывал в мою сторону, словно в сомнениях касаясь рации в
нагрудном кармане. Своим наблюдениям он наверняка верил, но также
помнил, какие люди предупреждали о нашем прибытии. Долг и
осторожность явно вступили в конфликт, выражаясь в движениях и
взглядах, нервной походке и переглядываниях с коллегой — тот тоже
отметил мою персону, но не хотел брать на себя ответственность.
Иногда сложно определить, где негодяй, а где — образец
благочестия, что его разыскивает. Особенно, если они передвигаются
на машинах одной и той же марки и жмут руки одним и тем же людям.
Премия и награда за бдительность — вещи приятные, но кто
гарантирует, что политика не перевернет все с ног на голову уже
через пару часов? В Анадыре тоже есть военные аэродромы, и там тоже
нужны охранники — особенно с наградами и внеочередным
званием...
В любом случае, сомнения вредны.
— Вы не одолжите ручку? — обратился я к одному из постовых,
указав взглядом на искомое возле раскрытого журнала посещений.
Тот недоуменно повернулся к столу, но просимое передал — не
лично в руки, но положив на борт, отделявший тамбур от охраняемой
территории.
— Что-то он у вас на фотографии какой-то грустный, — вернулся я
вновь к своему портрету на стене и критически посмотрел на
изображение. — Как будто его попытались задержать, и в аэропорту
все умерли.
После чего широкими штрихами дорисовал лицу улыбку.
— Так лучше, — оценил я свою работу, вернулся на пост, улыбнулся
и положил ручку обратно. — Не правда ли?
Постовой перевел взгляд от розыскного листа на меня, медленно
кивнул и убрал руку от рации.
Возвращение Ники с новоявленным Вениамином произошло через
десяток минут, абсолютно спокойно и без эксцессов — хотя Ника
пыталась наводить суматоху, виновато кружа вокруг подаренного ей и
забытого ею же охранника.
Сам же лысый производил довольно странное впечатление —
казалось, этот эпизод его совершенно не волновал. Будто в самом
деле ребенок, забытый в торговом центре — но еще слишком маленький,
чтобы даже предположить, что родители способны просто так его
оставить, оттого недоумевающий по поводу окружающих его эмоций.