У меня мелькнула совсем абсурдная мысль. Я резко обернулся, едва
не свалился в воду и почти выкрикнул:
- Ребят, а какой сейчас год?
Мои новые знакомцы переглянулись, белобрысый парень пожал
плечами и ответил:
- С утра был семьдесят третий.
- А где мы?
Тот, кого звали Юркой, заржал, окончательно убедился, что я
шучу, что последний вопрос просто не может быть правдой, и
припечатал:
- В тайге.
***
Изнутри палатка была такой же убогой, как и снаружи. Точнее,
убогой для меня человека, избалованного технологиями двадцать
первого века, привыкшего совсем к другим материалам, выросшего в
комфорте. Наташу все это, вероятно, устраивало абсолютно.
Я опустился на спальный мешок, огляделся. У входа стояли две
пары резиновых сапог – мужские и женские, зачуханные кеды. Один на
другом громоздились два брезентовых рюкзака. За ними притулилась
гитара с красным бантом на грифе. В изголовье меж двух спальных
мест лежал китайский фонарик на батарейках поверх завернутой в
газету книги. Рядом – командирские часы. Стрелки показывали начало
девятого. Почему-то я решил для себя, что утра.
Рука потянулась, открыла обложку. Там было написано - «Пармская
обитель» Стендаль. Ни автор, ни название не говорили мне ровным
счетом ничего. Я перелистнул десяток страниц и наткнулся на блеклую
картинку, где дама в высоком парике и кринолине садилась в нарядную
карету. Стало понятно, что книга эта вовсе не Мишанина. Скорее,
вообще не мужская. И, значит, мне вряд ли будет интересна.
За бортом моего убежища послышались шепотки, шорох. Я захлопнул
книгу, уселся прямо и стал ждать гостей.
Наташа возникла в проеме палатки почти сразу. Встала на
четвереньках, глянула на меня подозрительно, потянулась к рюкзакам,
вытащила нижний, пихнула ко мне. Сказала:
- Миш, хватит сидеть, одевайся, здесь твои вещи.
Я у нее спросил, чисто чтобы поддержать разговор:
- А гитара чья? Тоже моя?
- Гитара? – она аж фыркнула. – С чего бы это? Ты в жизни не
играл. Это моя.
Я посмотрел на ее руки с коротко остриженными ногтями, на
длинные пальцы и вдруг поверил, что девушка мне не врет. Что
говорит одну лишь правду. С самого начала. С первой встречи. С
первого взгляда. Что все это не мираж, не морок, не глюк. И уж
совершенно точно не розыгрыш.
Стало тошно. Стало так хреново, хоть волком вой. Неужели вся
прошлая жизнь: учеба, родители, работа, квартира, пусть и в
ипотеку, но все же… Наташа… Неужели, все что было со мной до этого,
осталось где-то далеко? И тут меня прошибло, точно током. Осталось?
Да оно еще не началось! У меня мать семьдесят второго! До рождения
того Мишани, которым я был в прошлой жизни ни много, ни мало
двадцать лет. К тому времени, когда туда доползу в этом теле, я
стану натуральным старпером. Ох, блин! За что?