— Официально ты в шпиле для этого?
— Да. Младший сын, но деспота Нижнедонска. Силовик, но
куропалат. Удобная фигура, чтобы выразить недовольство
усугубившейся татьбой и намекнуть боярству, что пока ситуация
контролируемая, Комнины будут довольны. Хотя, конечно, моя миссия
чуть сложнее.
— Миссия?
— Всему своё время, — отмахивается Фёдор и улыбается слугам,
вносящим явства.
Никаких биомехов — только живые, старающиеся сдерживать пыхтение
лица. Уже знакомая нам девушка — бесстрастно, с долей загадки,
комментирует то или иное блюдо. Видимо, стремится показать, что не
щщами кормят любезных гостей, вовсе не щщами.
— Вино из Чебаклеи красное.
— Вино из Тмутаракани белое.
— Свежий силигнит, — здоровый коровай свежего хлеба, пышущий
жаром и ароматом.
— Зайчатина, тушеная в потрошках каплуна, — здоровенный был
ушастый... а где уши?
— Ушки зайца, в пряностях, — тонко нарезанные полоски еды в
соусе цвета карри.
И так далее, и так далее. «Официантка» (ну не знаю я придворную
иерархию местную, не знаю!) с каждым блюдом пододвигается всё ближе
— и хотя она миленькая, у меня даже не возникает идея с ней
пофлиртовать. Может, дело в шутках брата, а может — в адреналине,
до сих пор держащем меня в состоянии ледяного хладнокровия. Он
кричит об опасности даже от такой милой девушки — и я решаю
послушать организм. Или перегрузку памяти — кто знает. Тем более,
что Фёдор, отослав слуг, каждое из них тестирует каким-то
механическим скарабеем. Интересно, Ада бы его узнала?
— Он проверяет явства на отраву, — раздаётся у меня слева
знакомый томный шепоток. — Вряд ли кто-то попытается убить вас...
но может попытаться подколоть правящую фамилию. Только у дурака тут
не разовьётся паранойя, милый. Держи ухо востро, ведь от такого
количества святынь я не могу появляться постоянно. Видишь, как
Фёдор отодвигает тот соблазнительный десерт? Я чувствую сигнал жука
— в креме что-то лёгкое вроде слабительного. Может, заглушить его,
мм?
— Не стоит, — прищуриваюсь я, глядя на десерт. Понимаю, что
Фёдор насторожится и добавляю: — несвежий сырный крем может
привести к отравлению и безо всяких ядов.
— Но в этом есть слабительное. Было бы неприятно обгадиться
перед владыкой улья, правда?
Очередной осколок памяти всплывает в голове и моя рожа сама
растягивается в улыбке. Адриан, отравить повелителя лучших шпионов
был безумный и скотский поступок — но, чтоб меня бесы сожрали,
остроумный!