– Того воеводы нам бояться не надо, приказной. Он ухал в столицу
и не вернется. А вот в Нингуте сидит Шархуда – ты с ним прошлым
летом воевал на Шунгале. Вот того не обманешь. Он понял, что мы
Минандали побили. Понял, что у нас сила есть. И будет своих
готовить пуще прежнего. Он точно вернется.
Кузнец странно смотрел на Дурнова.
– Когда? – одними губами спросил он.
– Не ведаю.
И Санька не врал. В реальной истории Шархуда придет на Амур
через три года, в 1658-м. Придет и покончит с полком Кузнеца. Но
сейчас всё может измениться. Испугавшись разгрома Минандали,
Шархуда может начать готовиться тщательнее. И, значит, дольше. Или
наоборот: помчится в панике в Мукден, в Пекин – за подмогой.
Получит ее и придет гораздо раньше…
Черт!.. Как опасно вмешиваться.
– Правда, не ведаю, Онуфрий Степанович.
– Но хочь не этим летом?
– Это вряд ли! А зачем тебе?
– Надо за Шунгал-реку идти, за хлебом.
Санька закатил глаза.
– Не ходи, Кузнец! Ну, опять одно и то же!
– От и есть, что одно и то же. Переговорено уж. У тебя словеса,
а мне людей кормить надо. Твоими речами сыт не будешь.
– Это не я, это ты одно и то же делаешь. Уже третий год, как
Хабарова нет. А пашни не заведены. В том году ты не пахал. В этом
опять считаешь, что лучше дючеров грабить, чем самих в поле спину
гнуть. Оглянись вокруг Кумарского! Тут род князя Емарды жил. Пашни
за несколько лет отдохнули, но не заросли еще – работы крохи!
– Мы здесь за царя-батюшку ратимся! – поднял голос Кузнец. –
Против вражьей тьмы осаду держали.
– С той осады почти два месяца прошло, – вздохнул Санька. Махнул
рукой. – Просто вы пришли сюда хапать. Хапать всё, что плохо лежит.
Вам же так проще, чем трудиться. Смотри, Онуфрий Степанович! Дауры
с низов уже ушли. От таких гостей, как вы, и дючеры уйдут. С кого
потом хлеб брать будешь? Или с белок станешь орехи трясти?
Кузнец криво усмехался. Дурной видел, что тот понимает. По
крайней мере, последнюю мысль про то, что скоро закончатся те, кого
можно грабить.
«Понимает, но ничего не делает, – покачал головой Санька. – Не
хочет напрягаться. Принуждать лихую свою банду заниматься трудом, а
не грабежами. Просто потому, что сам не хочет тут жить. Приехал,
дал по щам, поднял бабки – и свалил. А что с этой землей будет
потом – насрать ему…».
– Не любишь ты Темноводье, Кузнец.