Да рано.
Обозрев свежевыкопанные лари, бочки, кожаные мешки, сорокинцы
резко позабыли, что находились на волосок от смерти. Забурлила
безхозная вольница! Как говорится: обещали абстрактное и далеко
закопанное, а теперь отдавать надо вполне реальное и осязаемое! Да
и практически «свое»!
– Дурной, ну, шо ти мнёсся! – поедал Саньку сливовыми глазами
шубутной Василько Мотус. – Бачь, яко ладно всё склалось: дуван –
вин! Чайки – на реце! Седаем и гребем! Ну, давай! Обведем нехристей
– то ж богоугодно дило!
– Они выпустили вас с той деревни, – сдерживая ярость и мысленно
приглаживая шерсть, объяснял Известь. – Потому что мы договорились.
Дауры поверили вашему слову. Моему слову. А я лично кидать людей не
привык.
– Тю! Ляд з ими! – Василько искренне улыбался, распахнув миру
все оставшиеся в его рту зубы. – Утрутся!
– Зато я не утрусь! – Дурной уже весь звенел от гнева.
Он давно подавал своим сигналы, и сводный русско-даурский отряд
Темноводья потихоньку собирался в одну кучку. С оружием. Увидев,
что курки взведены, а порох на полки насыпан, атаман вскинул руку –
и на «воров» уставились четыре десятка стволов, набитых свинцом по
самое не хочу.
– Стоять на месте! – рявкнул Тютя.
– Значит, так, – дождавшись тишины, севшим голосом заговорил
Дурной. – Я вам мешать не стану. Вы крест целовали, маткой божьей
клялись – и, если для вас этой пустой звук – это ваш выбор и ваша
судьба.
Выдерживая паузу, Дурной постарался заглянуть в глаза
каждому.
– Но и помогать мы вам тоже не станем. Сейчас отойдем в сторону
– и разбирайтесь с даурами сами. Эти ребята только обрадуются
возможности отобрать всё, а не половину. Но, даже если вы от них
вырвитесь… Попутного ветра в костлявую спину! Прямо в лапы к
Онуфрию Кузнецу. Уж он-то порадуется возможности сделать приятное
воеводе: прислать воров в кандалах. И дуваном вашим
прибарахлиться.
Тут Санька лукавил: Кузнец не знал о восстании сорокинцев.
Однако Дурной сразу внедрил последним такую дезу.
– Я вам предложил жизнь новую, а вы… за шмурдяк скурвились! – он
так расчувствовался, что даже голос на миг дрогнул. Известь тут же
озлился на самого себя, сплюнул смачно в сторону всего «воровского
полка». – Ну, валите, шавки! Удачи желать не буду.
Темноводцы шаг за шагом стали отходить от берега, не опуская
стволов. Тягостная тишина накрыла низинку. Только шарканьем подошв
о землю и прерывалась.