Чакилган вся затвердела. Отвела плечо в сторону. И
устыдилась.
– Я больше не буду сердиться, Сашика. Но я еду с тобой.
На том и порешили. Дощаник вышел в Амур. Черная Река поражала
своим запустением. Там, где раньше были поля, теперь росла дикая
трава, подавляя редкие выжившие посадки. Заброшенные городки еще
можно рассмотреть, но скоро природа захватит и их.
«Как непохоже на нашу Зею… Словно, другая страна, – вздохнула
Чакилган и перевела взгляд на мрачного мужа. – А что, если… Это
всё, только благодаря ему? Он поставил свой городок на устье Зеи и
оберегает наш маленький мир…».
Подходя к устью Сунгари, шли самой северной протокой, подальше
от вражеских земель. Но, кажется, зря. Чакилган слышала, что раньше
это были самые людные места на Амуре. Но сейчас и здесь всё
выглядело опустевшим.
– Вы прямо всё уничтожаете? – не удержалась девушка и спросила
вслух.
Спросила у Тюти и Ивашки, у Старика и Ничипорки, у Нехорошко и
Васьки Мотуса.
У мужа.
Тот опустил глаза.
Река неотвратимо поворачивала к северу.
– Атаман! – окликнул Сашику Тютя. – Не там ли протока на Ушуру?
Пройдем же!
– Да, там, Митька, – кивнул тот. – Но мы сейчас не туда
идем.
Сашика приказал идти к правому берегу. Вызвал никанцев, подвел
их борту и стал тыкать пальцем в гору на юге – одну, посреди
равнины.
– Хехцир, – только и смогла она разобрать.
Сашика с пленными что-то долго высматривали, обсуждали шепотом…
И разошлись. Дощаник бойко шел вниз. Вот он стрелой промчался мимо
высокого скалистого утеса, что нависал прямо над рекой. Чакилган
поймала взгляд своего мужа, который просто сверлил скалу… и столько
в его глазах было боли! Сердце девушки невольно сжалось.
Так и шли до полудня. А потом Сашика что-то разглядел в
бесконечном буйстве зелени и сухо скомандовал:
– Харош! Кидай якоря! Дальше не лодке пойдем.
Тут и Чакилган увидела устье маленькой речушки. Отобранный
десяток уже спрыгивал в потянутую к борту лодку, как девушка обула
мягкие сапожки и решительно полезла за всеми.
– Куда ты? – удивился Сашика.
– Я не сержусь. И я с тобой, – коротко ответила княжна.
Муж оценивающе посмотрел на нее. Улыбнулся. И протянул
весло.
«Ну да, всё верно, – вздохнула она. – На лодке ты либо гребешь,
либо ты – груз».
Речушка оказалась ужасно извилистой. Одно хорошо, течения почти
не ощущалось, и гребцы не особо уставали. Пару раз им дорогу
перегораживали упавшие поперек гнилые стволы, так что пришлось
вылезать и по пояс в воде тащить лодку через них. Но в летнюю жару
такое даже в радость. Лес становился всё гуще, накрывая куполом всю
речку. Всюду цвела тина, несло болотом. Подлесок обрастал лианами и
мхом, изгибался в самые причудливые формы… Чакилган даже не сразу
поняла, как они оказались в селении.