Недолго им получилось отдыхать, потревожил короткий покой нос
узкой деревянной лодчонки. Распугал мелкую живность, разогнал в
стороны.
— Всё, дальше только пёхом! — прошипел сидящий на носу челна
воин и первым шагнул через низкий борт в воду, подавая пример
своему товарищу.
Воды — пядь, а ноги провалились в ил почти по колено! И челн
накренился, черпанул бортом солёную затхлую жижу. Из-под
проломленной белёсой корки ила вылетели и булькнули серебристые
пузыри, ударил в нос зловонный гнилостный запах, заставил
поперхнуться.
— Челн здесь оставим? — перебрался на нос лодки второй из
разведчиков. Подождал, пока товарищ пройдёт вперёд и соскользнул
следом за ним в грязную взбаламученную жижу из тины и ила.
— А куда он денется? — осторожно продвигался через камыши
первый, прокладывал тропу напарнику. И сам же ответил. —
Никуда.
На каждый шаг приходилось затрачивать слишком много сил — мало
того, что надо аккуратно и по возможности бесшумно выдирать ноги из
липкого плена, так ещё и мошка одолевала. Поднималась, зараза, из
этой вонючей жижи и озверело набрасывалась на свежее мясо.
Вот и кромка камыша, дальше чистый берег, плавно поднимающийся к
бревенчатым стенам крепостицы.
Высовываться из камышовых зарослей на открытое место воины не
стали, через стебли наблюдали. А мошка зверела, вилась вокруг серым
облаком, зажирала остервенело, не встречая должного отпора.
Вгрызалась в лица и кисти рук, оставляя после укуса мелкие
кровоточащие язвочки.
И отмахиваться никак нельзя от этой заразы, чтобы лишним
шевелением не привлечь к себе внимание дозорных на вышках.
— Всё осмотрел? Расстояния, высоту стен и вышек прикинул? —
скосил глаза на напарника старший из воев.
— Да, всё. Можно уходить, — откликнулся второй и спрятал в
поясной кошель разрисованный клочок бересты. Уголёк использованный
выбросил под ноги. В ответ на вопросительный взгляд товарища тут же
пояснил:
—На всякий случай. Береста не голова, она ничего не забудет…
Обратная дорога до лодки показалась короче. И дошли быстрее.
Правда, второй раз по уже разбитой тропе пробираться было хуже —
проваливались глубже. И выпачкались от этого сильнее.
И через борт забираться было труднее. Чуть было не притопили
челн, зачерпнув бортом вонючую муть. Кое-как перевалились внутрь,
отдышались, взяли вёсла и потихоньку потолкались на выход из
камышей, на чистую воду.