- Слушаю внимательно, батенька… Кипяточку подлить?..
- Немножко. Мне только что сообщили из Паломарской обсерватории
– они опять засекли метеороид с теми же свойствами, что три года
назад… Спрашивают, интересуемся ли мы еще этим феноменом.
- Батенька мой, да что же вы молчите?! – ахнул Гадюкин. – И
когда оно шлепнется?!
- Говорят – завтра в полдень. Приблизительно в том же районе,
что и раньше.
- Лелик, пакуй чемоданы!.. – позвал профессор, аккуратно
завинчивая баночку с вареньем. – Не-мед-лен-но!
За стеной заворочалось и заворчало что-то огромное –
продремавший весь день ассистент неохотно поднимался с матраса.
Спал он прямо на полу – ни одна нормальная кровать его тушу не
выдерживала.
На следующий день профессор Гадюкин уже стоял возле ЛТ-42,
прикрывая лысину широкополой панамой. Денек выдался еще жарче, чем
три года назад: на сей раз посадка инопланетного звездолета
состоялась не в апреле, а в июне.
В прохладном сумраке летательной машины сонно бормотали что-то
свое центавриане, успокаиваемые лаборанткой Таней. Профессор решил,
что для контакта будет полезно, если космонавты сразу увидят, с
каким гостеприимством на Земле приняли их сородичей.
Все очень надеялись, что на сей раз прилетит кто-нибудь,
способный усвоить русский язык.
Корабль центавриан опустился немного не там, где в прошлый раз.
Самую чуточку – всего двадцатью километрами юго-восточнее.
Майор Атастыров вновь сработал быстро и точно – вокруг воронки
уже выстроилось оцепление, вертолеты, рабочие с бурами. Лоокут
Иванович всем видом выражал энтузиазм и подтянутость, глядя на
металлическое яйцо с искренней симпатией. Как-никак, в прошлый раз
он из капитана стал майором… может, и теперь что-нибудь
обломится?
Это межзвездное «ядро» кое в чем отличалось от своего
предшественника. Чуть пошире в боках, чуть поуже в нижней части,
макушка покрыта диагональными насечками. А самое главное – у него
есть люк!
И он медленно отвинчивается изнутри…
Вот люк отвинтился полностью, открыв идеально круглое отверстие.
Все затаили дыхание…
Из металлического яйца показалась голова. Шарообразная, лысая,
мутно-сизого оттенка, почти втрое больше человеческой. Мягко
засветились два огромных белых глаза и тихо щелкнул роговой клюв. А
ниже помимо всякого туловища начались щупальца – четыре толстых и
коротких, оканчивающихся мягкими блямбами-нашлепками, и четыре
длинных хлыста с веслообразными лопастями, усеянными крохотными
присосками. Между головой и щупальцами торчали две бежевых склизких
трубки.