Я не смог удержаться от улыбки: очень
уж забавными выглядели эти подсчеты.
— А как лицу духовному?
— Тут сложнее, господин Андрэ. Чем
больше вы пожертвуете на благо Святой Римской Католической Церкви —
тем меньше епитимья будет.
— У нас есть второй кошелек?
— Есть... — Тибо слегка растерялся. —
В моей сумке...
— Ссыпь пока деньги в одну кучу. А в
кошелек положи монет шесть-семь и дай его мне.
Тибо несколько секунд задумчиво жевал
губами, потом сообразил, что к чему, и, криво ухмыльнувшись,
принялся исполнять приказание.
— Господину епископу, — отчеканил я,
принимая из рук Тибо изрядно похудевший кошель, — совершенно не
обязательно знать, какими именно финансами мы располагаем.
Монсеньор Готфрид, епископ Эжльский и
Каронский, любезно изволил принять меня в своих личных
апартаментах. Монсеньор Готфрид был пьян.
В его апартаменты меня проводил
какой-то монашек.
Видимо, монсеньор только что закончил
трапезу и собирался отдохнуть часок-другой от трудов праведных. В
правой руке монсеньор сжимал кубок, в левой — пыльную бутыль в
берестяной оплетке. Епископ был крупный мужчина. Весьма. Радостное
удивление отразилось на лице монсеньора при виде незнакомца. То
бишь при виде меня.
— Добрый день.
— Ссс.. с кем имею честь?..
— Андрэ де Монгель, — представился
я.
— Оч-приятно!..
— Будучи в ваших землях, — решил я
сразу приступить к делу, — я поссорился с одним человеком...
— Рыцарем?
— Да. Гийомом де...
— Держу пари: вы пустили ему кровь!!!
— не слушая меня, проревел епископ. — Вы проткнули его насквозь и
разрубили на части! — Шатаясь, епископ Готфрид добрел до стола и с
грохотом водрузил посередь оного свою бутыль. — Вы выпустили ему
кишки! Я прав?
— Да, но...
— Выпьем же за это! — провозгласил
епископ, откупоривая бутылку.
Я удивился, но промолчал. Подошел
поближе к столу.
Епископ меж тем наполнил два кубка.
Кроме кубков на столе имелись две пустые бутыли, кувшин, серебряное
блюдо, большие каминные щипцы. Но когда я протянул руку к
ближайшему кубку, епископ меня удержал.
— Погодите, — сказал он. — Вам еще
нельзя. Кто, говорите, был ваш противник?
— Гийом де Бош.
— Не помню такого, — промолвил
епископ Готфрид и осушил свой кубок. — Еретик?
Я пожал плечами:
— Не знаю.
— Но ты-то сам добрый католик?
— Конечно, — согласился я на всякий
случай.
— Выпьем же за это.