— Зверюга.
Следующие десять минут толстяк
пытался подружиться с этим злобным животным. Я предположил было,
что кончится это тем, что конь лягнет толстяка в брюхо, но ошибся.
Через десять минут толстяк отвязал жеребца и гордо прошествовал с
ним на «наш» край поляны.
— Справный конь, — сообщил он мне,
привязывая жеребца на некотором удалении от двух других лошадей,
очевидно наших, поскольку когда я подошел к ним поближе, они
отнеслись к этому спокойно, а гнедой жеребец даже дружелюбно
фыркнул и ткнулся носом мне в плечо. Я похлопал его по шее.
Кажется, мы были с ним хорошо знакомы.
Между тем проклятая память и не
думала возвращаться. Казалось, еще чуть-чуть, еще одно случайное
слово или какое-нибудь незначительное событие — и воспоминания
всплывут наконец на поверхность сознания, и я вспомню и как зовут
толстяка, и какую кличку имеет гнедой, и как, черт возьми, зовут
меня самого! Но ничего не происходило, и уверенность, что пройдет
еще немного времени и все встанет на свои места, таяла, как ледышка
на солнцепеке.
Я подошел к толстяку.
— Слушай, — сказал я, решившись
наконец на правду, — как тебя зовут?
Сначала он не понял, к кому я
обращаюсь. Потом до него дошло, что я обращаюсь к нему, поскольку
больше вроде бы не к кому.
— Шутите, что ли, ваша милость?
— Нет, — сказал я. — Не шучу.
Толстяк ахнул и прикрыл рот
ладонью.
— Пресвятая Дева Мария... —
пробормотал он. — Значит, огрел он вас все-таки... А я-то думал, вы
нарочно притворились...
— Кто огрел?
— Да он! Гийом этот проклятущий!.. Ох
ты... вы что, и Гийома не помните?!.
— Я даже не помню, как меня зовут, —
честно признался я толстяку. — А вот Гийома помню. Ровно с той
самой минуты, когда я валялся на земле, а он предлагал мне сдаться.
А вот до того — ничего. Кто он вообще такой был, этот Гийом?
Некоторое время толстяк глядел на
меня широко раскрытыми глазами. Потом издал странный звук — что-то
среднее между «Ааааа...» и «Эээ-ээ...» — и снова закрыл рот.
— Ну так что? — поторопил я толстяка.
— Из-за чего вся разборка-то произошла? Что мы не поделили?
— Да как же так... — жалобно протянул
толстяк. — Вы ж ведь сами... Неужели и вправду не помните?
— Как Бог свят, — сказал я, припомнив
гийомовскую присказку.
Как ни странно, этот аргумент
толстяка убедил.
— Де Бош, значит, нагнал нас на
дороге...