Поганец хочет меня покалечить.
Оставить такую отметину, чтобы я
помнил о унижении всю жизнь.
Мне хотелось смеяться — мышиная
возня. Знал бы этот мальчишка, чего мне только не пришлось
переделать за последние недели, поубавил бы в уверенности.
Впрочем, коней самоуверенности я
попридержал и сам. Кто его знает, на что он там еще помимо того,
что выудило из него ясночтение, умеет? И даже если новых трюков при
нем не будет, исход еще не обязательно сложится в мою пользу.
В столовой было тихо, а завтрак не
лез в глотку. С Орловым я старался не пересекаться — ни взглядом,
ни просто так. Пусть уж лучше все разногласия меж нами решит
поединок.
Я катал на языке слово «дуэль»,
словно тая надежду, что оно вот-вот изменит собственное значение.
Стало смешно: столько раз я рисковал шкурой, с кем только не
боролся — а сейчас вдруг страшно?
Орлову тоже было не по себе — он-то
как раз помнил, чем все закончилось в «Ъеатре»: пока он охранял
свою разлюбезнейшую Наташу Евсееву — интересно, в курсе ли она о
судьбе родной сестрицы? — я давал лещей не в меру богатому
воображению одного художника, а потом уговаривал поэтическое
воплощение прекратить устроенный треш-угар-и-содомию.
Лиллит он уже видел: было бы странно,
если бы не заметил вертящуюся рядом со мной девчонку, которой
выписали пропуск в училище, наделив правом спать и столоваться во
время для подручных.
Мне думалось, что он осыплет меня
градом насмешек в привычной ему манере, но то ли мальчик перерос,
то ли не желал обжечься на мне в очередной раз...
После занятий нас окружили —
традиции, записанные в уставе, предполагали, что дуэлянты в
сопровождении иных кадетов должны проследовать к месту будущего
сражения.
Мальчишки!
Я видел, как в их глазах горел азарт:
каждый как будто желал лично принять участие в чем-то подобном. Ну
как же — отстоять честь, начистить морду нахалу, показать, кто где
прав и у кого забаха в штанах потолще.
Слухи ползли за нами следом, словно
ворох змей. Кто-то приписывал шагающей рядом со мной Лиллит мистику
способностей. Что она едва ли не в состоянии менять мир под свои
хотелки, если уж сильно приспичит — иначе почему она смотрит на
сопровождающего Орлова здоровяка так, будто он ничтожный, чудом
избежавший ее тапка таракан?
За весь прошедший месяц в офицерском
корпусе случилось чудо — поцапаться решили только мы с Орловым. А
среди остальных царили тишь, благодать и полное понимание.