Ординарец кивнул, соглашаясь с моими
доводами – а потом все же не удержался, с легкой тоской в голосе
произнеся:
- Как бы черкасы сами всех селян под
нож не пустили.
Слова старого товарища отозвались
болью в сердце – сам о том думаю. Но ответил я резко, не терпящим
возражения голосом:
- Тогда мы их всех похороним
христианским обрядом и молитвы прочтем! Но лучше уж я буду хоронить
селян, чем собственных воев – это понятно?! Не затем Михаил
Всеволодович нас к Смоленску послал, чтобы я отряд в первой же сече
угробил!
Никола не нашелся, что мне ответить –
и промолчал. Я же, немного подумав, добавил, чуть успокоившись:
- Воля головы в походе – закон, и ты
это знаешь. Так что ваша совесть чиста, и греха на вас никакого не
будет. И ежели что случиться с селянами – тогда только я перед
Всевышним один в ответе…
…Ждать нам действительно пришлось до
вечера. Причем ожидание было не из самых приятных – редкие выстрелы
и отдельные, особо громкие крики боли (и женские, и мужские)
доносились до засады и за полверсты от деревни. Впрочем, место
засады я выбрал на достаточном удалении от села только лишь для
того, чтобы тыловой дозор при случае успел бы предупредить нас об
опасности… А также, если бы нам пришлось перехватывать на дороге
еще один малый вражеский отряд (вряд ли в такой глуши окажется
целая хоругвь). В таком случае, черкасы из деревни все одно бы не
сумели прийти на помощь соратникам…
Но не только моральные терзания воев
были причиной неудобств. Боясь быть обнаруженными, мы расположились
на дневку без костров, без котлов, без горячей пищи и тепла – и без
движения. Есть ледяную солонину, запивая ее столь же ледяной водой
из промерзших бурдюков, наполовину заполненных ледовым крошевом –
то еще удовольствие. Небольшие порции солонины можно хотя бы за
пазухой согреть – но с бурдюками такого не провернешь…
У всего этого ожидания был
единственный плюс – ну нет, пожалуй, даже, два плюса. Первый – это
осознание того, что жители небольшого, укрытого в Смоленских лесах
хутора все еще живы, хотя бы часть их. А значит, кого-то мы все же
сумеем спасти. Наверное… Второй – вои, проникшись ситуацией,
здорово загорелись, разозлились. На меня ратники весь вечер
косились с черными от тоски и ненависти к ворам глазами, готовые
сорваться на командира – но все же не рискнувшие пойти против меня
или ослушаться приказа. И тут меня выручило как раз то, что я не
стал замыкаться и сквозь губу цедить ответы на вопросы воев – или
же брать их на горло. Нет, я объяснил, насколько важна задача,
возложенная на нас Великим князем – и как сейчас (особенно сейчас!)
важны их собственные жизни для выполнения этой самой задачи.