Вместо вразумительного ответа няня принялась негромко бормотать, бессмысленным взглядом осматриваясь по сторонам:
— Ноэ, ты должна поторопиться. А я… я… У меня еще так много дел…
— Что случилось? Ты хотя бы можешь объяснить, отчего умерла мама? — Я невольно почувствовала, как меня охватывает раздражение.
— Сердечный приступ, — раздался за спиной голос лира Ласара, нашего семейного лекаря. — Когда я приехал, уже ничего нельзя было сделать.
Поприветствовав мужчину слабым кивком, я подошла к нему и почувствовала, как сухие жилистые пальцы лекаря коснулись моей руки.
— Пойдемте, проведу вас до часовни.
Он взял меня под руку, как будто боялся, что упаду, и через сад повел к небольшой домашней молельне.
— Но ведь мама была здорова.
— В последнее время леди Медора часто жаловалась на сердце, — мягко возразил лекарь. — У графини несколько раз случались сильные приступы, когда она испытывала острую боль. И так продолжалось уже не одну неделю.
— Но мама ничего об этом не говорила. Когда я приезжала домой, она выглядела веселой и полной сил.
Мне вспомнилась наша последняя встреча. Мама в тот вечер была в прекрасном настроении, все время смеялась, шутила. Мне даже показалось, что она слишком возбуждена. Обычно ее сиятельство была сдержана в проявлении своих чувств, а тут вдруг такой всплеск эмоций.
Миновав мраморный фонтан, окруженный кустами роз, мы пошли по тропинке, ведущей в часовню.
— Ее сиятельство не хотела никого беспокоить. А когда я заикнулся о том, чтобы поставить в известность хотя бы Квенну и пригласить в дом сиделку, леди Медора пришла в ярость.
— Быть такого не может, — не поверила я. — Ни разу не видела маму в гневе.
— Я так же, как и вы сейчас, удивился ее реакции, но спорить не стал. Не в моих силах заставить больного лечиться.
— Но вы могли настоять! — выкрикнула я, вырывая руку из холодных пальцев лекаря. — Если бы вы проявили упорство, возможно, мама осталась бы жива. Но вам было все равно, вы… — Я не смогла сдержать слез. Опустившись на скамейку, спрятала лицо в ладонях и снова расплакалась.
— Я пытался, — начал оправдываться Ласар, — но ее сиятельство ничего не хотела слышать. Говорила о каком-то священном обереге, который якобы спасает ее от боли в самые мучительные моменты. А напоследок пригрозила, что, если попробую поставить в известность домашних, она откажется от моих услуг. Сами понимаете, я принял ее условия. Так я хотя бы мог наблюдать за ней и хоть чем-то быть ей полезным.