— И кто ее тогда разглядит? Ты забыла, как бывает на балах — кто ярче, тот и заметней.
Сезарина пожала плечами и пропустила между пальцами сияющее на солнце кружево с золотыми нитями.
— А ты как считаешь? — повернулась леди Лейнес к младшей. — Тебе нравится?
Флориана молча кивнула. Сезарина отлично понимала, что чувствует сестра: так же, наверно, чувствует себя студент перед самым важным экзаменом или солдат перед боем. Можно поймать в ладонь счастливое перо Феникса, но можно и пропасть. Ей самой все время мерещились страшные картины: сестре достается муж-тиран или муж-волокита.
— Послушай, Фло, ты не переживай, даже если ничего не получится, это не трагедия всей жизни, всего лишь опыт первого сезона…
Флориана хотела что-то ответить, но только опустила голову.
— Ну почему сразу "не получится"? У меня полно разных планов, — начала было матушка, но с таинственным видом замолчала.
Сезарина подхватила стопку книг и пошла к себе. Через час спустилась вниз: сестра мирно вышивала, сидя перед камином. Матушка выглянула из кухни — в фартуке поверх домашнего платья, она пекла вафли к вечернему чаю, подобное дело леди Лейнес служанке никогда не поручала. Она положила Сезарине на тарелочку несколько готовых трубочек, горячих еще, с земляничным джемом.
Вечером пришел Себастьян. Они неспешно пили чай, не говорили ни о будущем сезоне, ни о возможных женихах (неиссякаемая тема их летних бесед). Себастьян рассказывал, как его приятель, актер, позвал его за кулисы, в Королевский Театр, и он видел репетицию нового спектакля. Затем, перебрасывая разговор теннисным мячиком от темы к теме, поговорили о службе Себастьяна в Дарнской компании. Несколько последних лет он разъезжал по филиалам компании, ненадолго возвращаясь на родной материк. Попутно занимался делами семьи Лейнес, вкладывал их небольшие средства в различные проекты и акции. Чутье у него было отличное, и вложения приносили неплохую прибыль. Сейчас его перевели в столицу — пока неясно, временно или постоянно.
Внезапно Себастьян прервал рассказ:
— Кстати, вы, полагаю, намерены часто выезжать этой осенью и зимой?
Сезарина замерла, нахмурившись — неужели начнется обсуждение светского сезона, и опять мать примется рассуждать об их планах и будущих знакомствах, а сестра снова замкнется. Но Себастьян сказал совершенно иное, ошеломившее всех: