Негромкие вскрики — неужто ее? Как неудобно. Нужно потише… Или не нужно?
Согревшись и осмелев, она скользнула рукой под его рубашку, коснулась груди. Провела пальцами по напряженному животу до паха и в невольном движении подалась навстречу.
Бэрр вздрогнул, опять зарычав глухо и вбивая ее в пол: и боль, и счастье разом… Дернул нетерпеливо за верх платья. Разорвал шнуровку, царапая кожу; то едва касался груди, то впивался отчаянно.
Ингрид задыхалась и почти теряла сознание. Она застонала, не сдержавшись — Бэрр замер на миг... Приподнялся, уперся ладонями в ее плечи, не давая отстраниться.
В каждом его движении, в каждом жесте отражалась удивительная откровенность — он был то ласков и нежен, то почти безумен в своей страсти. От непроизносимых, но нескрываемых желаний и признаний у Ингрид кружилась голова, и покалывало в кончиках пальцев. Этого мужчину она принимала любым. Верно, это называется сумасшествием, но как же ей хотелось, чтобы сегодня они сходили с ума вместе!
Бэрр помог ей снять платье, быстро скинул свою одежду и осторожно посадил Ингрид на себя. Крепкими пальцами впился в бедра, поднимая и опуская ее.
Ингрид была и покорной, и храброй. Она умирала от блаженства и рождалась заново. Она позволяла делать с собой все, что раньше посчитала бы невозможным, все, что только желал ее мужчина. Да, сегодня — ее!
С кухни они так и не ушли — разбросанная одежда и стянутый с кресла плед вполне заменили кровать.
Под утро Бэрр обнял Ингрид, устало положив голову ей на грудь. Она гладила его спутанные волосы, не смея уснуть и боясь отпустить эти мгновения — их последние мгновения. Гоня грусть, запоминала сильное и гибкое тело, еще влажное от пота. Проводила по спине кончиками пальцев, мягко касаясь линий шрамов, будто изучала новую книгу, невиданную и желанную.
Бэрр молчал.
Лишь когда луч послеобеденного солнца добрался до его плотно зажмуренных глаз, а с улицы донеслась трель дверного колокольчика, он поднял голову. Глянул сквозь темные пряди и словно бы враз очнулся. Видно, вспомнил, что он первый помощник градоначальника и у него есть обязанности.
— Я зайду, — шепнул он и больно дернул Ингрид за волосы, выпутывая свою руку.
Поцеловал ее в угол рта, не глядя в глаза, и принялся торопливо одеваться.
«Это непра-а-авда», — протянул, куражась, зловредный разум.