У Ингрид не было слов и сил тоже не было. Она смогла лишь повернуть голову и слабо улыбнуться Бэрру вместо ответа.
Он ушел тихо, лишь звякнул о порог меч, завернутый в черный плащ. В тот самый плащ, в который она отчаянно вцепилась, дрожа от страха не далее, как вчера вечером.
Бэрр… Даже в собственном испуге и сумраке улиц она не могла не узнать его. Как не могла и поверить своим глазам. А он прижимал к себе, обещая проводить, чтобы никто больше не обидел ее, для него тогда безымянную и незнакомую.
Оказавшись в ее доме, он поначалу молчал, а потом она слушала, боясь только одного — что он замолчит.
Не прошло и суток, а ей показалось — целая жизнь. Дверь в мечту на двоих с гулким стуком захлопнулась.
Ингрид, не вставая, подтянула к себе одежду, чтобы хоть чем-то отгородиться от стремительно наливающегося холодом мира. Она вся пропахла ушедшим мужчиной. Этот запах не грубый, не резкий — просто его, Бэрра. Он был мастер во всем, но от этого становилось только горше. Его опытность лишь кричала о том, сколько девушек побывало в его объятиях до нее и сколько еще будет после… А Ингрид… Что Ингрид? Она ничего не могла дать ему, кроме своего глупого сердца. И ей совершенно не было места в жизни первого помощника винира.
Понять бы, как дальше жить с тем, что он ей рассказал…
— Ты совсем не знаешь меня, девочка, — Бэрр смотрел на нее без тени улыбки. — Я убил человека однажды. Беззащитного человека и безоружного, почти ребенка — не разбойника, не врага. Не в пьяной драке. Не спасая свою жизнь или защищая кого-то! Я — убийца, Ингрид, и то, что я действовал во имя того, что считал своим долгом — это все ерунда. Его глаза, Ингрид, ты не представляешь, как часто они мне снятся. Удар… и крик из толпы: «За что?!»
ГЛАВА 2. Тень и свет, или Оборотная сторона полуночи
После сказанного дышалось тяжело. С трудом отведя взгляд от Ингрид, Бэрр встал, не выпуская руки Ингрид из своих. Месяц всего минул, как ушел из города брат; было одиноко до отчаяния, а тут, совершенно случайно, подвернулся благодарный слушатель…
Масляная лампа давала ровный желтый свет, в котором была видна немногочисленная мебель, добротная и прочная. Пара корзин, кувшин для цветов, корешки книг в шкафу… Видно, для Ингрид ее квартирка — настоящий дом. Для него дом тоже был домом, только давно, в другой жизни. Когда еще был жив отец, когда поздними вечерами они собирались на кухне, такой же маленькой, как и эта. Сейчас, даже если бы там все заросло плесенью, по углам завелись пауки, а в кладовке повесилась мышь, ему было бы все равно, но тогда — нет. Нынче другие времена, и сам Бэрр — тоже другой. Он больше не заходит на свою, только и исключительно свою кухню без лишней надобности.