Бриджит нервно передернула плечами, а потом резко повернулась к окну и дернула створку - тут же запах дыма и прелых листьев, жасмина и роз ворвался в комнату. Пламя в камине задрожало, вспыхнуло, рассыпаясь золотистыми искрами за решетку – словно огненные мотыльки заплясали.
- Закрой! Не смей впускать Его! – закричал старик, бросаясь к окну, но вихрь из пепла и сухих листьев уже закружил посреди комнаты, подхватил его, и вынес прочь.
Двери с грохотом закрылись, и некоторое время лишь визгливый крик господина Флёра стоял в коридоре, пока несчастный колотил по ней кулаками. Потом все стихло. Словно бы старика кто-то заставил замолчать. Но Бриджит меньше всего сейчас переживала о нем.
Она звала. Она стояла у открытого окна и звала Того-Кто-Ходит-В-Ночи. Звала его сердцем, едва слышно шевеля губами.
Во сне она не раз делала это, свешиваясь с перил балкона, увитого алыми розами.
Во сне она была королевой карнавала, и знала, как именно позвать мистера Смерть.
Во сне она была его мертвой невестой.
И ее звали – маман Бриджит.
Но это было во сне, и это было тогда легко и просто. А сейчас страх сковал сердце, руки дрожали, и казалось – еще мгновение, и ноги подкосятся, и Бриджит срезанным цветком, мертвой лилией, упадет в объятия Иной ночи. И останется там навсегда.
Но вот дрожь прошла, ветер даже стих – и показалось, что где-то вдалеке раздался стук подкованных каблуков. И музыка – лихая, звонкая, карнавальная - плеснулась с той стороны мира. С Изнанки.
Страх прошел. Он исчез, будто его и не было. Веселье и хмельное ожидание чего-то чудесного – вот что было в сердце.
Бриджит удобно устроилась на подоконнике, подперев ладонями лицо.
- Ты пришел? – спросила она у сумрака.
Тишина. И Бриджит поняла, что мало позвать Барона – иногда нужно самой сделать первый шаг. Усмехнулась, сощурила глаза, отчего стала похожа на черную кошку. Испанка с примесью индейской крови – что, впрочем, господином Флёром тщательно скрывалось от общественности - черноволосая и кареглазая, она была слишком смугла. Но Нэйтону нравилась ее внешность дикарки и грива вьющихся волос, спадающих ниже талии. Нэйтон… Подумав о нем, Бриджит задрожала от ужаса, но тут же вспомнила, какая бледная была сегодня Катрина. Сестра умирала… и никто не сможет ей помочь.
- Забери меня! Слышишь? Я - твоя! – кричит Бриджит в ночь, боясь передумать. Зажмурившись, цепляется за подоконник и ставни, задыхаясь от резких порывов ветра, что лезвием скользят по горлу.