Аарх, конечно же, не увидел финала, хотя и вжимал морду в экран коммуникатора так, словно хотел заглянуть за его край, попасть туда, где разворачивалась внезапная и совершенно необъяснимая трагедия. Но равнодушный экран космофона донес до него лишь красный шквал огня, а потом стал угольно черным, будто вместе с кораблем Нэр выгорел и он.
***
Почти что убаюканный мерным движением саней, Антон сощурил глаза и блаженно потянулся всем телом. Однако тут же вспыхнувшая боль недвусмысленно напомнила ему, что теперь такую роскошь он себе позволить не может.
Кряхтя, он поднялся и сел, постаравшись поудобнее пристроить свои изувеченные ноги, тепло укрытые овчиной, а потом, со вздохом отвязав небрежно накрученные на передок вожжи, подхлестнул размечтавшуюся о чем-то своем низкорослую крепенькую лошадку.
"Мечты!"
Именно они да собственное упрямство привели его к нынешнему положению. И все же как трудно оторвать глаза от плывущих в светло—фиолетовых небесах облаков! Мать, когда он был еще ребенком, шутила, что глаза его, имевшие тот же чудной фиалковый оттенок, что и небо, оттого и стали такими, что он чаще смотрел вверх, чем себе под ноги, ведь у всех остальных его братьев и сестры глаза были темные — цвета вспаханной пашни. Теперь мать уже не шутила, ведь ее первенец из чудака и мечтателя превратился в вероотступника и еретика. Да, он заплатил за свои ошибки и был достойно наказан за грехи, но все же…
Полная горечи улыбка искривила его губы, зажглась в глубине глаз, сделав их темнее, словно где-то на горизонте между небом и бесконечным океаном собралась гроза. Сцепив зубы, Антон опять поменял положение ноющих ног. Изломанные конечности особенно мучили его осенью и зимой. Помогали только горячие болотные грязи долины Семи туманов. Он так мучился, что родичи сжалились над ним и помогли построить в лесу на краю долины небольшой, но добротный дом. Теперь чуть только начиналась непогода, Антон уезжал из родной деревни, чтобы жить здесь. Осенняя грязь, а затем глубокие снега иногда надолго отрезали его от родных, ведь на лыжах он был не ходок, но это не очень печалило изгоя, которым те сами сделали его… Вот только мать и младшая сестренка… Да что поделаешь, раз судьба повернулась к нему не самой своей доброй стороной?! Или он снова богохульствует? Антон опять усмехнулся, качнув головой, и подхлестнул ленивую скотинку.