– Правильно шишига говорит, зря не слушаешь. Она тут, чай, поболе твоего прожила, – недовольно пробормотав, боровичок поплелся за Василисой, пытаясь не отставать. – Пошто стрелу выбросила? Надыть узнать, что там за царевич, тебе бы в терему жить да с золота есть, а то скоро сама ряскою порастёшь да заквакаешь не только в ночи, но и днем светлым!
– Хватит! – резко обернувшись, да так, что волосы ее плетью ударили по стволу старой ивы, ответила Василиса и запуталась в ветках. Осторожно пряди из плена дерева высвободила, вытянув из них сухие листья и тонкие веточки. – Все вы тут горазды советы раздавать, а вот одно забыли – неужто не жаль вам тех, кого царица заколдовала? Ни батюшку, ни матушку, ни братьев моих не жаль? Ни люд простой, который вовсе ни в чем не повинен? Если бы я эту стрелу взяла… никто не знает, что случилось тогда! Ну, стала бы я невестой царской, а дальше? Мне нужно узнать, куда пропали земли Тридевятого царства, куда исчезли все, кто мне дорог! Да и не мил мне никто, кроме… ох, да что вам говорить, все едино не поймете!..
И вытерев злые слезы, что закипели на глазах, Василиса дальше пошла, внимания более на болотную нечисть не обращая. Шишига и боровичок следом тащились, вздыхали горько, шептались, шушукались, но приставать к волшебнице боялись, мало ли, еще превратит в гадость какую! Она хоть и сама зачарованная, и с болота этого ей ходу нет, так все же остались силы. Давеча болотница ей чем-то не угодила – показалось Василисе, что на Кащея та заглядывается, так до сих пор змеюкой шипит среди рогоза, прощения вымолить не может.
– Ушел, окаянный? – прошамкала вышедшая из-за ив старуха в сером тряпье, что лишь отдаленно рубаху напоминало. Кусок красной ткани обмотан вокруг пояса, на шее у Яги – кости да бусинки агатовые, на голове – платок потрепанный, и торчат из-под него седые патлы, и глазища сверкают красные. Ведьма она и есть ведьма.
– И за что ты его, бабушка, не любишь? – вздохнула Василиса, осторожно обходя оконце, тут же вздувшееся огромным пузырем. Тот лопнул, едва не окатив царевну грязной жижей, но она вовремя отпрыгнула.
– Сама все знаешь, чего спрашиваешь? – ворчливо отозвалась Яга, с кряхтением нагибаясь за поганкой – в зелье пойдет. – Нет тут покоя, и не будет, пока Кащей захаживает. Он так всех царевичей нам распужает!