– Дура безрукая!.. – услышав рассерженный мужской голос, Бархатова торопливо вошла в зал.
Беспрестанно лепечущая «простите, я нечаянно» молоденькая официантка металась вокруг разъярённого посетителя, судорожно вытирая растёкшуюся по полу дымящуюся кофейную лужу.
– Анна Николаевна, я случайно кофе пролила… – пряча глаза, скороговоркой пробормотала она, но Бархатова не слышала девушку.
Мягкий, приглушённый свет играл на рыжих волосах незадачливого посетителя – таких же рыжих, как у Алексея… И голос – удивительно похожий голос – если закрыть глаза, то можно поверить, что с ней разговаривает Лёша…
Хозяйка кофейни отпустила несчастную официантку и непринуждённо села за столик напротив незнакомца:
– Анна Бархатова, – слегка улыбнувшись, дружелюбно представилась она. – Я прошу прощения за эту досадную неприятность. Если вы немного подождёте, я лично сварю вам самый вкусный кофе…
Посетитель вскинул голову, и Анна испытала острое разочарование: лицом мужчина был совершенно непохож на Алексея.
– Денис Беркутов, – всё ещё недовольно поджимая губы, представился он.
…Через три месяца Анна была уже замужем за Денисом. Очарование рыжих волос и тепло знакомого голоса, вызывавшее столько незабываемых воспоминаний, оказались непреодолимыми.
– Аня, а может, не надо замуж? Просто живите вместе… – предостерегала Бархатову Ирочка Грушевская – старинная подруга ещё с тех, давних студенческих лет. Но Анну было не остановить.
Её не смутило, что Денис был на тринадцать лет младше – она сама предложила Беркутову жениться на ней и присоединила фамилию мужа «вторым вагоном» к своей привычной фамилии, под которой были прожиты лучшие годы, став Бархатовой-Беркутовой.
Анна всем сердцем надеялась, что, быть может, удастся «уговорить» судьбу на ребёнка – ведь ей только сорок шесть… Мечтала о дочери, такой же рыжей, как Вика… Сначала надеялась на природу, потом, отчаявшись, пошла на ЭКО. После седьмой неудачи у неё опустились руки…
А год спустя Анну настиг рак.
…Под вечер проведать Анну пришла Ирка Грушевская. Принесла сока, сладкого творожка, ярких, как солнышко, душистых мандаринок.
– Лучше б ты, Грушка, мне пиццу принесла, – невесело усмехнулась больная. – «Филадельфию».
– Тебе нельзя пиццу...
– Мне хочется…
– Скажи, а Денис приходит? – вдруг неожиданно спросила Ирина.