Индикатор вновь загорается зеленым. Можно опять стрелять – опять в пустоту.
Я закрываю на мгновение глаза, пытаясь спрятаться за сомкнутыми веками. Здесь, в темноте, еще живы старые фантазии – фантазии маленькой Сэм, которая верила, что ей нужен всего лишь шанс, всего лишь удачное стечение обстоятельств, чтобы она могла проявить себя. Ведь об этом я мечтала всю жизнь – быть тем самым офицером космофлота, на которую смотрят с восхищением, пересчитывают медали на ее груди, восторженным шепотом пересказывают истории ее побед. Мне хотелось быть защитницей, быть победительницей, быть той, кто готов отважно вступить в бой с захватчиками из таинственной Анкории – и, конечно, не пропустить их дальше. Почему-то это было для меня очень, очень важно.
Но вот он шанс, и вот она я – усталая, измотанная, растерявшая прежний азарт Самира Дож. И все выстрелы проходят мимо, потому что анкорианцы слишком легко уклоняются от таких предсказуемых, таких легко просчитываемых атак.
– Подготовьте несколько коротких зарядов, – я открываю глаза. Анириана Сен смотрит на меня с молчаливым, но буквально кожей ощутимым недоверием. – Я введу координаты. Стреляйте по команде.
– У нас не хватит мощности, лейтенант, – Сен морщится, глядя на мои предварительные расчеты, и голосом выделяет мое звание, словно подчеркивая, как мало она доверяет моим решениям. – Анкорианцы выразили желание вести переговоры. Может…
– “Может” нам не поможет, – парирую я. – Вспомните “Альфу-200”, офицер.
– Говорят, женщины-офицеры “Альфы” выжили, – тихо, почти шепотом произносит Мерль, касаясь моего плеча.
В ее глазах плещется страх и робкая надежда. Она слышала предложение анкорианского адмирала, слышала про “одинокие сны”. Может быть, ей даже кажется, что в его словах было что-то, помимо насмешки, что-то, стоящее того, чтобы о нем задуматься.
Я ведь задумалась. На секунду, на мгновение, но задумалась.
– Анкорианцы действительно ценят представительниц человеческой расы как генетически совместимых с ними, – абсолютно бесстрастно сообщает Оливия. – Подходящим женщинам предоставляется некое подобие жизни. Сам же процесс, если верить имеющейся в открытых источниках информации, настолько приятен, что вызывает привыкание сродни наркотическому.
Слова Оливии Несс слышат все – я ловлю на себе неприязненные взгляды мужчин. Еще бы, о мужчинах-офицерах речи не шло.