Захваченная в плен в бою, девушка пахла гарью и собой. Никаких духов и притираний, просто честный пот, но запах показался ему лучше храмовых благовоний. Хотелось закрыть глаза и наслаждаться ее ароматом, но этого он не сделал тоже, продолжая заниматься только необходимым для приведения ее в порядок. Кесари не представлял, что провозится с этим так долго, но с безвольным телом в самом деле оказалось очень сложно. Однако в конце концов он все же управился, усадил пленницу среди подушек, как ему представлялось, достаточно удобно и, вернув оковы на ее руки и ноги, снял заклятье. Усевшись на дальний край ложа, на приличествующем для ведения светских разговоров расстоянии, он сказал:
– Ну вот, теперь и познакомиться можно, пожалуй. Я – Кесари, наследный ювараджа джанапада Калинга и сенапати этих отпрысков человека и диких навей, которые с вами обошлись столь неподобающим образом. С кем имею честь разговаривать?
– Ювараджа, ну надо же, – девушка склонила голову на бок, с интересом его рассматривая. При этом она невольно выпустила когти, но бросаться с ними не стала, будто согласилась с его недавней просьбой. Помолчав пару мгновений, она скривила губы и сообщила: – Можете называть меня Чарулатой.
– Что, не похож на ювараджу? – усмехнулся он, вздернув бровь. – Мне часто говорят, что не похож. Договорились, Чарулата-джи, буду звать вас Чарулата-джи. Собственно, я с вами намеревался поговорить о том, что у нас тут творится, как военачальник с военачальником. Но теперь, полагаю, эти разговоры придется несколько отложить.
Пленница хмыкнула:
– Не знаю, отчего вам так говорят. Вполне похожи, на мой взгляд, – она брякнула оковами, когда потянулась потереть веко. – Но как же тогда мы будем с вами беседовать, Кесари-джи? Если не как два сенапати?
После чего сложила руки на груди в защищающемся жесте.
– Хм… как мужчина с перепуганной девицей, попавшей в крайне неприятные обстоятельства? – выдвинул предположение Кесари, задумчиво потерев рог. – Полагаю, впрочем, что моя персона в роли защитника и утешителя вас вовсе не устроит, но никого иного предложить, увы, не могу.
– Право, не могу для себя уяснить, с чего вы взяли, будто я испугалась? – задиристо спросила Чарулата.
Он заинтересованно наклонил голову, разглядывая ее. Храбрая и гордая – что и не удивительно, коль уж ее войсками руководить поставили – такой в эту минуту она казалась ему еще привлекательнее, даже одетой. Не то чтобы он не видел раньше гордых красавиц, в Калинге их хватало, но было в ней что-то такое… Кесари даже не мог точно сказать, что. «Не о том думаешь, – мысленно одернул он себя. – А будешь так на нее пялиться, только сильнее напугаешь», – и, пожав плечами, ответил: