— Уверен, что мальчонка не соврал, — проговорил шевалье, и в уголках его глаз блеснули на солнце чуть заметные слезинки.
— Он сказал правду, — согласился Жан. — Да и ветер в эту сторону.
— Не совсем, — покачал головой рыцарь. — Он скорее дует в море.
Заметив сбегающую к прибою крутую тропинку и растянутую по берегу паутину рыбачьей сети, д’Аген направил коня вниз. Впереди уткнулся носом в песок рыболовный баркас. Шевалье дал шпоры и, разметая мелкую гальку, понёсся по широкой пенящейся полосе. Спешил он не зря. Из покосившейся хижины выскочил худощавый человек, одетый лишь в рыбацкие штаны и явно напуганный приближающимися верховыми побежал к лодке. Пытаясь сдвинуть её в воду, упёршись ногами в песок, он покраснел от натуги.
— Не бойся! — прокричал ему рыцарь, натягивая поводья, и, желая показать свои добрые намерения, легонько похлопал по кошельку.
Достав несколько медных сольдо, со словами: «Лови и слушай!» — он бросил их рыбаку.
— Ты долго рыбачил? — спросил д’Аген.
— С раннего утра, мессер, — улыбнулся тот.
— Видел ли ты какое-либо судно?
— Где, мессер? — непонятливо покачал головой худощавый.
— В море, конечно, когда рыбачил! — злился шевалье.
— Кажется, видел, — кивнул собеседник.
— Что это было за судно?
— У меня слабые глаза, мессер, — усмехнулся рыбак.
— А это разглядишь? — шевалье показал монету достоинством в одно су.
— Это были контрабандисты, мессер.
— Куда они плыли? — задал он новый вопрос, бросив су в руки неразговорчивого собеседника.
— Это одному Господу известно, — развёл руками тот.
— А это не поможет? — д’Аген достал второе су.
— Думаю, в Марокко, сеньор.
— Дьявол! — выругался шевалье, кидая монету. — Сможешь догнать?! — спросил он тоном приказа.
Рыбак отрицательно качнул головой.
— Неси парус, вёсла и воду! — громче повторил рыцарь. — И поторопись!
— Сеньоры, я не могу, — запричитал рыбак. — Устал, и рыбу мне надо шкерить.
— У тебя хороший баркас, — осклабился шевалье, положив руку на рукоять меча. — Ведь мы можем обойтись и без твоей помощи, только тогда он назад сам не приплывёт. Я плачу за испорченную по моей вине рыбу и один дукат сверх того. Наши кони тоже станут твоими, если ты вернёшься один, а мы по какой-либо причине выберем иной обратный путь. Стреножь их и оставь пастись.
— Будь, по-вашему, мессер, — недовольно пробурчал рыбак.