Да к тому же он был слишком спокоен и серьёзен, а мне слишком хотелось поверить в правдивость его слов.
— Эта девочка — под моей рукой, — повысив голос, объявил мой спаситель для присутствующих. — Если кто-то посмеет хотя бы косо посмотреть в её сторону — умрёт, — добавил столь же спокойно и веско, особенно долгим и тяжёлым взглядом смерив декатора. Тот затрясся и мелко закивал, хотя мне всё равно не верилось, что этот человек послушается приказа какого-то незнакомца. — Спой нам, бард, — буднично обратился ко мне вельможа, огласив угрозу, после чего развернулся и двинулся к большому столу в углу, где уже успели расположиться его спутники.
Своего имени он так и не назвал, но напоминать об этом я не стала. Гораздо разумней выяснить самостоятельно, чем указывать высокородному на его оплошность.
А ещё я запоздало огляделась и поняла, что окружающие смотрят на моего спасителя с благоговением и страхом гораздо большими, чем этого требовала ситуация. Да и власть незнакомца, и его право вот так на ровном месте грозить окружающим смертью не вызывали ни у кого сомнений. Похоже, одна я не догадывалась, чья рука отвела удар, а для большинства присутствующих имя путника не было секретом. Кто же он такой? Может, потому и не назвался, что не ожидал от меня такой неосведомлённости?
Подобрав со своего стула в углу инструмент, я подошла к гостям.
— Что желает услышать господин? — спросила, украдкой разглядывая сидящих за столом спутников моего спасителя.
Их было восемь. Шестеро крепких мужчин в потёртой дорожной одежде, явно — охрана, богато одетый тип, который попросил сероглазого выпустить декатора, и ещё одна непонятная фигура, с головой закутанная в плащ. Под капюшоном клубилась тьма, скрывавшая лицо, а руки по виду принадлежали старику, но утверждать это наверняка я не могла: человека так плотно окутывали иллюзии, что не было шансов разобраться, где их начало, а где — конец.
— Ты же бард, выбери то, что считаешь нужным, — улыбнулся вельможа.
— Вы хотите слышать голос или Искру? — После пережитого потрясения мне совсем не хотелось петь и уж тем более — открываться для мира и сидящих за столом, чтобы подобрать {нужную} песню, но говорить об этом и спорить с желанием незнакомца не стоило. Я всерьёз обязана ему, и это — меньшее, чем можно его отблагодарить.