– Еще как хочу, аж голова кружится, – сознался он и притянул ее к себе, прижав к бедру, просунул коленку между Маринкиных ног, поглаживая ее там своим бедром, жестко, настойчиво – ровно так, как он ее хотел. А потом расстегнул ремень и в одно движение вытащил его из брюк. – Столько лет хочу, с ума сойду ко всем чертям, если прямо сейчас это с тобой не сделаю. Дай мне свои ручки, девочка, дай скорей! Вместе ладонями друг к другу сложи, – он едва ли не дрожал от возбуждения, когда, продолжая говорить, касался ее губ отрывистыми поцелуями, облизывал, слегка покусывал. Спятить можно было, уже представив, как он сейчас стянет ей руки своим ремнем, а об остальном и говорить нечего.
– Ох, Сашка-а-а-а… – Марина сложила руки, как и было сказано, протянула, а по тону и по глазам, совсем мутным, он увидел, как ее повело. Уже сейчас, сразу, от одного ощущения, что сессия совсем близко. – Сделай со мной все, что тебе нужно, что ты хочешь! – попросила она.
– Да, Мариночка… все, что хочу, сделаю, потому что ты моя девочка сладкая, моя саба, – немедленно согласился он, затянув петлю ремня на ее руках, и тут же снова поцеловал ее в губы. Он и сам ощущал себя изрядно ошалевшим, будто хотел ее не только сейчас, а за все годы разом, за все время, что провел без нее, как полный кретин. Саша окончательно спустил с нее трусики, а потом потянул ее за ремень совсем вплотную к кровати, чуть ли не заваливая на нее в самом буквальном смысле. – Попкой кверху встань, поближе к левому краю.
Стоять сбоку было лучше. Чтобы видеть ее целиком, как она будет вздрагивать и выгибаться от ударов, видеть ее лицо, чтобы она тоже смотрела на него… Прекрасно. Одурительно. Когда Маринка встала, как было велено, упершись в кровать локтями и коленками, он наклонился к ней, чтобы поцеловать, потянув к себе за поводок, погладил вдоль позвоночника, потом ниже, не удержавшись, снова поласкал немного между ног. Уходить от нее не хотелось даже на минуту, но Сашка уже пообещал ей личную плетку, и это было действительно важно.
– Подожди немножко, милая, я только флоггер возьму. Я быстро, Мариночка, – зато он уже поставил ее на кровать, и, когда вернется – сможет приступить сразу же. А она будет ждать в этой замечательно пошлой позе, такая совершенно обнаженная, доступная, красивая, вся целиком для него. И хотеть только сильнее от этого ожидания.