Всего за пару минут он стал героем – именно столько времени ему, а вернее, его проснувшемуся дару понадобилось, чтобы заморозить многотысячную армию аскуров, превратив каждого воина в ледяную статую. Такого в истории Аурелии никогда не случалось, и головы военачальников переполняли радужные перспективы. Кто-то уже поговаривал об ответном вторжении в Санджир, однако такие голоса звучали пока тихо. Как никак, Аурелия едва не стала колонией, и мысль о нападении на агрессора пока страшила.
Кайлу объяснили, что потеря сознания при пробуждении дара – это нормально. Он спросил, почему же ему так плохо. Худой, почти высохший и уже сильно не молодой врач, измерявший ему давление, ответил, что это тоже нормально. Мол, Кайл только что уничтожил столько человеческих жизней, кому может быть после этого хорошо?
Больше он того доктора не видел, эскулапа оттеснили военные, но его слова застряли у Кайла в голове и не отпускали весь вечер. Ему никогда не приходилось забирать жизнь человека. Его учили, как это сделать с помощью меча, лука, ножа, рук и тысячью других способов, но убивать по-настоящему ему не приходилось. Поговаривали, что на старших курсах офицеры сдавали какие-то страшные экзамены в катакомбах Академии, и Кайл догадывался, что речь шла об убийстве пленных, должников и преступников, которых доставляли в заведение, чтобы будущие военные могли «потренироваться». Также он подозревал, что этот экзамен ему вряд ли удалось бы когда-нибудь сдать.
Кайл не помнил ни одного лица из убитых аскуров, он даже само действие – замораживание – не запомнил, но, чем больше он об этом думал, тем хуже ему становилось. Он пытался вернуться к мыслям об умершем отце, но не для того, чтобы почувствовать скорбь или любовь, которой никогда не было, а лишь бы чем занять голову. Король давно превратился в мифический образ родителя, о котором пишут в книгах, но которого не бывает на самом деле. Отцов в Академии заменяли наставники, но поделив между собой родительские функции, они не были способны накормить голодные души, как нельзя было накормить толпу крошками от пирога. Король всегда был где-то там, Кайл же был тут, у себя на Севере, где его матерью стала звезда, видимая на рассвете в окно уборной, где он обычно в это время чистил зубы. Отцом же не стал никто, его фигура так и осталась для Кайла дырой, в которую он иногда проваливался.