Еще один шумный выдох стал завершением собственноручно начатой казни. С трудом разжав кулаки, девушка заставила себя сосредоточиться на герцоге. Если в начале ее речи лицо Его светлости лишь самую самость протестующе порозовело, то под конец окрасилось натуральным багрянцем. Но это Лиин поняла, лишь когда дядя в своей обычной манере тяжело саданул кулаком по столу и проревел:
- Кто?! Кто посмел?!
- Что «посмел»? – от неожиданности растерлась она и даже отступила на шаг.
- Кто посмел говорить с тобой об этом?!
Повторный рык вышел не менее устрашающим, но Лиин уже взяла себя в руки и потому не шелохнулась.
- Никто. Никто никогда не заговаривал со мной об отце, - честно ответила девушка, умолчав о собственных провальных попытках задавать неудобные вопросы.
Впрочем, их было всего ничего - можно по пальцам пересчитать, да и последняя предпринималась настолько давно, что практически стерлась из памяти.
- Врешь! – не поверил герцог, но Лиин лишь упрямее поджала губы.
- Я бы не стала вас обманывать, дядя. Зачем?
- Вот и мне интересно «зачем»? – рыкнул Его светлость, но уже в совсем иной манере – без прежнего напора и скорее обижено, нежели зло, чем и поспешила воспользоваться его собеседница.
- Так вы ответите мне, дядя? – молитвенно сложив руки. – Я всегда стремилась соответствовать вашим требованиям, старалась не подвести, но неужели я не заслуживаю правды? Хотя бы в этом. Прошу вас, не отказывайте!
Герцог молчал долго. Нестерпимо долго. Настолько, что Лиин успела не только сникнуть, разувериться, но и внутренне одеревенеть. Однако внешне это никак не проявлялось. Даже наоборот - руки подрагивали от нервного перенапряжения, а колени то и дело норовили подогнуться.
Наконец его лицо разгладилось. Ушли последние тени сомнений и раздумий. Герцог решительно поднялся.
- Возможно, ты и права. Возможно, я зря старался уберечь тебя от горькой правды, - услышала Лиин, и сердце пустилось вскачь. – И тем более жаль, что придется разочаровать вновь.
Взгляд Его светлости окрасился непонятной горечью.
- Я не знаю имени твоего отца, Лиин. Элирия отказалась открыть его личность даже мне. Все что могу – гадать, выбирая из числа тех кавалеров, что в большом количестве вились вокруг нее. Я даже не знаю наверняка, что именно происходило между ними, и почему Элли решилась преступить черту дозволенного. А сам он, как ты понимаешь, не счел нужным ни раскрыть себя, ни объясниться, ни выполнить долг честного человека.