Верена демонстративно задумалась. Медленно, выдерживая паузу, обвела взглядом нарядные, умытые полуденным светом фасады домов на набережной и увенчанный гигантским темным куполом монолит музея Боде на противоположном берегу — он ей почему-то всегда казался похожим на сказочную крепость из какого-то мультфильма.
— А может, и возьму. За пять.
— За восемь.
— Семь!
— Договорились…
Необыкновенно довольная в равной степени и покупкой, и собственным умением торговаться, Верена засунула приобретение в карман и, насвистывая, направилась в сторону вокзала.
***
Тимка спустился на платформу, и, перейдя через железнодорожные пути, шагнул на узкую усыпанную гравием дорожку. Солнце уже потихоньку опускалось за горизонт, и воздух постепенно становился все прохладнее. Под ногами жадно чавкала налипающая на кроссовки грязь.
На территории садоводства не было ни души, только ветер со свистом носил тучи желто-красных, похожих на обрывки цветной бумаги листьев по выложенными деревянными досками тропинкам между домами.
Какие-то черные птички с одинаковыми желтенькими клювами, сидящие на клене у самого дома, перекликались между собой тонкими переливающимися трелями; на крыше крыльца курлыкали голуби.
С трудом открывая тяжелую деревянную входную дверь, Тимка автоматически бросил взгляд в маленькое, покрытое черными точками старое зеркало, в незапамятные времена зачем-то привинченное проволокой к столбику крыльца. Глаза все еще были покрасневшими, под ними наметились едва заметные голубоватые тени.
Если тетка сразу не хватится ключей, то, может, и не поймет, что он здесь.
Сбежавший из собственного дома.
Мама бы никогда такого не допустила. И папа тоже.
Но их было не вернуть…
Тимке хотелось есть, поэтому первым делом он стал шарить по дому в поисках ключа от кладовой. Он точно знал, что тетка имела привычку закупать тушенку и всякие запаянные компоты на дачу ящиками, чтобы потом не таскать с собой тяжелые сумки каждые выходные.
Дом внутри пах застоявшейся сыростью и затхлостью. Деревянные половицы с раскиданными по ним пестрыми тряпочными ковриками отчаянно скрипели даже от легких шагов.
Где же он может быть, думал Тимка, один за другим обыскивая ящики громоздкого, с толстыми, словно бочонки, ножками-тумбами, письменного стола в жилой комнате. Он как раз выгребал из глубокого пыльного нижнего ящика ворох каких-то журналов со смятыми выцветшими обложками и вырванными страницами — кажется, мама использовала их исключительно в качестве подстилок, когда пересаживала цветы, — как вдруг увидел на самом его дне большой нераспечатанный конверт из мягкой желтой бумаги. Тимка взял конверт в руки и поднес его под зеленый жестяной колпак настольной лампы.