Но не время и не место было рассуждать об орденской политике и роли личности в истории. Тем более, что историческая личность терпеливо ждала ответа на поставленный вопрос.
— Магистр, — прохрипел Мартин, ощупывая раненое плечо и шею. Рана, кажется, уже зажила.
— Вы еще довольно молоды, подмастерье Хагал, — не меняя мягкости тона, сказал лорд Рейнхольд. — Трупный яд для вас еще представляет опасность.
— О, — только и сказал Мартин.
— Вы так стремитесь взобраться вверх по карьерной лестнице. Прошли путь от послушника до подмастерья всего за год, закончив только основные курсы. Это впечатляет.
Мартин опустил глаза и покраснел.
— Моя невеста, Маргарита, она, ну вы знаете... Вернее не она, а её отец против нашего брака. Пока я не стою крепко на ногах. Под этим он понимает как минимум звание мастера… А время идет. Он ищет для Риты женихов из своего круга… Вдруг Рита не выдержит напора и сдастся?
Магистр склонил голову.
— Я знаю ваши обстоятельства, подмастерье. И знаю отца вашей возлюбленной. Видный промышленник — он уже наступает себе на горло, позволяя вам общаться со своей единственной дочерью. Я несу за вас, как и за каждого темного на континенте, ответственность и не хочу, чтобы вы натворили глупостей, Мартин…
Он все же вскочил.
— Магистр! Вы тоже против?
— Ложитесь, подмастерье! Ложитесь и слушайте!
Конечно же Мартин послушался этого голоса, подкрепленного волной темной силы. Нельзя было не послушаться.
— Вы очень вовремя оказались ранены, — в голосе послышалась усталость и насмешка. — Вы слышали, что в Доме Слез начали умирать пациенты?
Мартин удивленно покачал головой. Дом Слез был общей вотчиной всех четырех магических Орденов: Тьмы, Света, Грозы и Разума. Когда-то он возник, чтобы лечить тех, кто был ранен во время Последней войны, потом переквалифицировался на лечение магических недугов вообще. Несмотря на совсем не веселое название, в Доме Слез смерть была очень редкой гостьей. Если уж здесь не могли вылечить, то хотя бы запирали болезнь, давая больному возможность жить долгие годы полноценно и безмятежно, иногда даже покидая стены больницы.
— За последний год шесть смертей. Шесть! — сказал магистр и, встав с белого больничного стула, подошел к высокому и узкому окну.
— Но что я могу, магистр?
Он резко обернулся. Зашелестел серый шелк.