Никто ее не преследовал. А может, просто не догнал.
Хотя умом Мика понимала, что скорее всего верен первый вариант, от второго отмахиваться не спешила. Съехав по шершавой стене вниз, на все еще зеленую травку, она прикрыла глаза и пару раз легонько приложилась затылком о холодный белый камень.
Прошедшие полгода совершенно ее избаловали и лишили бдительности, а ведь расслабляться не стоило ни в коем случае. Как и верить тому, что ее и в самом деле оставят в покое.
Была ли эта встреча случайной? Или же...
– Милая, тебе плохо?
Участливый вопрос, раздавшийся над головой, произвел эффект вылитой на нее же ведра ледяной воды. Мика вскочила на ноги, сильнее прижав к себе коробку и наверняка расплющив пирожные, и только потом осознала, что по-прежнему в безопасности.
Пухлый пожилой мужчина в серо-зеленой аптекарской форме взирал на нее с состраданием, с каковым, должно быть, и следует взирать на не особо здоровых – не столько телом, сколько душой – растрепанных, прячущихся в кустах девиц.
– Я в порядке, спасибо, – выдавила из себя слабую улыбку Мика и, бочком пробравшись между стеной и боярышником, пошла вниз по улице, настороженно глядя по сторонам.
Недоверчивое хмыканье доброго аптекаря она предпочла не заметить.
Мике казалось, что бежала она недолго и забралась недалеко, но страх загнал ее чуть ли не на другой конец города, и обратный путь до кофейни, а оттуда и до заброшенного сада занял немало времени.
Стрелки башенных часов неумолимо приближались к цифре пять, намекая, что скорость амулета придется выставить на полную мощность.
А на подходе к потайному лазу в старом заборе Мика услышала, что за ней кто-то идет...
Осторожно, мягко ступая.
Но натренированное жизнью в доме беспечного чернокнижника ухо безошибочно различило эти шаги.
Она торопливо нырнула в дыру, едва отодвинув одну доску и чуть не прищемив косу. Подбежала к прислоненному к яблоне велосипеду, кинула в прикрепленную к нему корзину – в дополнение к уже лежащей там сумке с вещами – коробку и, вцепившись в своего верного железного коня, повела его по узкой тропке, уходящей в глубь сада.
Где-то там скрывалась калитка, выводящая в заросший овраг. При желании из него можно было выбраться на приличную дорогу. При очень, очень сильном желании.
Тот ли от страха, то ли на самом деле, но Мика услышала скрип отодвигаемых досок и чье-то недовольное сопение, и это немыслимым образом придало ей и скорости, и сил, и ловкости. Сквозь запущенный до безобразия сад она проскочила, не заметив препятствий, и почти вросшую в землю калитку тоже открыла с первой же попытки. И даже из оврага выбралась без проблем – если не считать оными окончательно растрепавшиеся волосы и экстравагантные украшения в виде репьев.