Местная стая, скорее всего, тоже что-то вроде такого десантного отряда. Каждый зверь сам по себе довольно уязвим. Слепой, мелкий, шерсть не такая уж и жесткая, проткнуть ножом вполне можно. Если убить нескольких, остальным через связывающее их всех телепатическое поле крепко достанется! Но как федерала не так-то просто пристрелить, если он - член отряда, так и здесь, скорее всего, придется проявить чудеса изобретательности. Интересно, если внушить им, здоровым, что они ранены и подыхают, они сдохнут? С телепатами в бою такой фокус не удавался, но федералы, особенно альфовцы с Геспина, в отличие от местного зверья, сволочи разумные, с богатыми традициями телепатического общения...
Миррари обдумывал возможную атаку больше суток. И так прикидывал и этак, используя весь свой прежний опыт. Потом решил: пора. Хватит отсиживаться. Иду на охоту, и будь что будет.
... В лесу стояла безветренная тишина. Свиристели в листьях какие-то насекомые. Миррари их никогда не видел. Но, судя по звуку, они должны были быть размером с ладонь, не меньше. А, может, это и не насекомые вовсе. Чужая планета, поди знай. Но свиристят красиво, иной раз заслушаешься. А еще, умницы, затихают, когда через лес бесшумно ломится кто-нибудь совершенно безразмерный, и тогда именно по этой мгновенной, липкой тишине, определяешь, что пора бежать без оглядки...
По левую руку звенел поток, но воды не было видно за высоким, почти в рост человека, частоколом цветов. Цветами Миррари не уставал любоваться с весны. Они выскочили из-под снега едва ли не первыми и стойко переносили внезапные весенние метели с бешеным ветром и приличным морозом. Большие иссиня-фиолетовые бутоны с нежно-алой каймой по краям лепестков, толстый длинный стебель, резные, веером, листья... Миррари старался их не задевать, всегда стороной обходил, хотя тропинка через цветочное поле заметно сократила бы путь к родной пещере. Но... К чему топтать такую красоту? Пусть цветут.
Семироги паслись за цветочным полем. Крупные пятиногие животные, сверху напоминавшие гигантский пятиугольник. Когда Миррари увидел их впервые, со скалы, глазам своим не поверил. Ожившая геометрическая фигура с ногами и рогами. Рогов было семь, из-за чего голова высоко задиралась вверх и назад, на спину. Спина была покрыта жестким панцирем и брюхо тоже, но если удавалось попасть ножом в горло до того, как семирог втянет башку и лапы под панцирь, пир на несколько дней был обеспечен. Панцирь закрывался намертво. В закрытом виде дохлый семирог мог валяться бесконечное время, покрываясь мхом, как самый обычный камень. Собственно, Нижний лес в пределах досягаемости как раз и вырос вокруг таких 'камней'...