Сказать, что муж был мне отвратителен — это ничего не сказать. Меня передергивало от его отношения к рабыням и ко мне. Он был высокомерен, жесток и несправедлив. Несмотря на то, что граф на людях выказывал мне должное почтение, наедине он называл меня не иначе, как «крестьянская подстилка». Он стал мне противен еще на смотринах, но замуж я вышла. Отец делал столько всего для меня, что я решила, что обязана осуществить его мечту. Через три месяца после свадьбы родитель умер, в полной уверенности, что дочь пристроена, а внук не будет простолюдином.
Я не стала ему на смертном одре рассказывать, насколько жёсток был мой муж, и что брачное ложе, скорее служило местом преступления, а не местом исполнения супружеского долга. Граф брал меня, не заботясь, о моем удовольствии. Наоборот, ему хотелось причинить мне как можно больше боли, унижения и слез. Наверное, мстил так за то, что ему пришлось взять меня в жены. Ведь, без моего приданного, его поместье спустили бы на торгах. После смерти отца, он получил наследство и решил большую часть своих проблем. Видимо после, я стала ему не нужна, и он придумал все же способ от меня избавиться. Я сама ему в этом помогла, совершив непростительную ошибку. Результатом стала ссылка в это место, о котором, по-моему, даже сама богиня Патриция уже давно успела забыть.
Повторюсь, религия никогда не была в списке моих интересов. От этого наказание графа было ещё более унизительно. Вот так я потеряла все состояние моей семьи и оказалась в месте, куда и лютого врага сослать - слишком жестоко.
Я разделась и с отвращением надела на себя грубую ткань. Кожа моментально покраснела и покрылась мелкими пупырышками. Я еще раз внимательно просмотрела стопку вещей, что мне дали. Никакой нижней рубашки, значит рясу нужно носить на голое тело. Они что сшили ее из крапивы? Очень похоже, что так. Поясом служила обычная веревка, которую следовало продевать в крупные петельки. На ноги предлагали натянуть жуткие серые колготки. А ступни еле поместились в тесных калошах из неведомого мне дерева. Голову можно было не покрывать, но платок мне все же выдали. Вроде бы настоятельница сказала, что его следует носить лишь во время работы в саду. О прогулках там же она не упомянула ни слова.
Я не знала, как выгляжу, потому как в келье зеркало не было предусмотрено. Вообще, любоваться собой или просто часто кидать взгляды на свое отражение считалось грехом. Зеркало было лишь в одном экземпляре в медицинском крыле. Я это знала благодаря тому, что когда-то давно читала о нравах в подобных монастырях.