– Я дам вам время, чтобы прийти в себя, – ответила я, – но мне нужно будет доложить в командный центр, что произошло с вами и вашим кораблём.
Джоэл молча кивнул и откинулся назад, в криокапсулу. Невесомость быстро внесла свои коррективы, и он завис в нескольких сантиметрах от ложа, но глаза так и не открыл.
Я тоже выдохнула с облегчением и оттолкнулась от стены, чтобы перебраться в пилотское кресло.
Мне тоже не помешало бы время, чтобы прийти в себя.
Самым напрягающим моментом в нахождении в замкнутом пространстве с малознакомым мужчиной оказалось то, насколько быстро он решил, что оставаться малознакомыми и дальше не имеет смысла. Я еще не успела толком успокоиться, отвлекшись на пилотирование, а он уже возвестил:
– Я – профессиональный доброволец.
Я вздрогнула от звука его голоса и обернулась. Мой улов по-прежнему парил в паре сантиметров над ложементом капсулы, не открывая глаз, и иронично улыбался. Вид у него был одухотворенный и немного пугающий: улыбка – несколько не то, что ожидаешь увидеть на лице человека, который только что оттаял от сверхнизких температур и обнаружил, что вынужден будет провести следующие четыре недели на пятачке площадью в девять квадратных метров в условиях дефицита воды, воздуха и пищи.
Но Джоэл, кажется, был вполне искренен в своих эмоциях.
– Ну, в том смысле, что те, кому не хочется лично тащиться на край обитаемой вселенной, чтобы проверить какую-нибудь теорию, а спонсировать целую лабораторию несколько накладно, обращаются ко мне, – пояснил он, не дождавшись наводящих вопросов. – И я вполне добровольно тащусь проверять.
Пожалуй, это был самый длинный и красивый синоним для слова «безработный», который я когда-либо слышала. Но говорить об этом вслух не позволяло чувство такта – и сам Джоэл, который не посчитал нужным сделать паузу в монологе, чтобы я могла высказаться.
Весьма предусмотрительно с его стороны, если задуматься.
– Один солидный бизнесмен с частной обсерваторией высмотрел где-то в Главном поясе астероид с молибденовым спектром излучения, – продолжал он, чуть нахмурившись, но тут же снова улыбнулся. – Крохотный, километров пять в диаметре, кажется. Снаряжать ради этого миссию – смешно, но и прохлопать, если там действительно молибден, было бы обидно. Словом, работа как раз по моему профилю, я сто раз так летал. Пару из них – даже удачно… – улыбка стала шире – и вместе с тем горше. – В том, чтобы летать в одиночку, есть некоторые минусы: ни один автопилот не заменит напарника, а лидар не всегда способен правильно оценить опасность. Словом, перед вами, София, эталонный неудачник, который проспал столкновение с космическим мусором и проснулся от воя системы жизнеобеспечения. Мой «Талисман» разгерметизировался, счет шел на минуты. Я мог либо влезть в скафандр и попытаться ликвидировать утечку воздуха, либо лечь в криокапсулу и молиться, чтобы меня нашли хоть когда-нибудь. Я выбрал второе.