Пришлось объезжать базар по краю, отчего времени потратила больше, чем планировала.
В этот раз Всёля, вернее – станция, её физическое воплощение, предстала передо мной высоким шатром из цветастого войлока с приветливо приоткрытой над входом завесой. Смотрелась она очень в местном стиле, разве что размеры поражали. Расположение чуть вдали от базарной площади делало её почти незаметной среди местной архитектуры – хибар и подобных же шатров.
Едва входная дверь за нами закрылась, воздух моментально стал меняться на более прохладный и однозначно – более чистый. Зато амбре, исходившее от старика, стало настолько явственным, что терпеть его непросто.
{— Всёля,} – спросила без звука, – {его можно искупать или опять есть какие-то культурные особенности в отношении чистоты?}
{— Ольга, твоя предупредительность восхищает,} – ага, как же! Вот и интонации остались холодными и неживыми. – {Он из тех, кто принимает традиции, но никогда не навязывает свои. Ну и он очень беден, а там, откуда мы его забрали, слишком жарко, чтобы вода была доступна всем. Он только порадуется такому подарку, если ты его ещё и искупаешь.}
— Хорошо, – я на ходу скидывала плащ и очищала руки. – Сначала моем его, потом занимаемся ногой и уже после – всем остальным. Мне не нравится состояние его сердца.
***
Старик пришёл в себя поздно вечером по нашему станционному времени. Я собиралась уже лечь поспать – день выдался тяжёлый – и перед сном зашла проведать своего гостя. Он повернул голову на звук моих шагов, и опять его лицо осветилось той самой улыбкой – будто он встретил ангела.
— Здравствуй, посланница Мироздания.
О мама! Сколько пафоса! Я даже сморщилась.
— Здравствуйте, отче.
Да что же это такое?! Откуда вылазит вот это вот «отче»?
{— Всё в порядке, Ольга, это срабатывает твоя интуиция. Он в самом деле отец. В том смысле, что на нём держится большая часть моего здания в его мире. }
Я присела на высокий стул, что стоял рядом с постелью больного и уткнулась лбом в ладони. Таких людей мало, Всёля как-то объяснила это очень наглядно.
{— Представь,} – сказала она тогда, – {ты живёшь в мире, в котором есть муравьи, такие крошечные малютки, настолько маленькие, что ты их даже не заметишь, если не присмотришься.}
И я представила, вернее вспомнила. Вспомнила огромный муравейник в лесу, во владениях отца.