Кажется или нет – но на миг в глазах Аррона мелькает злорадство – словно он несказанно рад этому факту. Но это сущая глупость! Приятный жар при взгляде на возлюбленного вновь разливается по венам, топя всю подозрительность в сладком дурмане.}
Сейчас, вспоминая свое поведение, она чувствует лишь омерзение и усталость. Презрение к самой себе – будто ее подменили. Но отчего, проклятье, при воспоминаниях об Арроне все еще странно ноет душа?
— Все куда сложнее, чем я думал.
Цепкие пальцы хватают подбородок, заставляя задрать голову. Они кажутся обжигающе-горячими, единственным источником тепла в этом мире, который еще может ее согреть.
— Знаешь ли ты сама, сколько зелий плещется в твоей крови? Как ты еще с ума не сошла от такой смеси. Аррон буквально превзошел сам себя, видимо, ты сильно сопротивлялась его влиянию.
Что? Смысл слов дошел не сразу. Пальцы дрогнули.
— Он поил меня зельями подавления воли? – она хотела спросить – но из пересохшего горла вырвался только тихий хрип, отдавшийся болью в груди.
Однако, алькон каким-то образом понял. Качнул головой, подтверждая догадку. Миг – и он протягивает стакан воды.
— Не двигайся, — подносит к самым губам, наклоняя для удобства, — пей, — спокойный приказной тон, — и можешь не говорить ничего вслух, повреждения, которые ты сама себе нанесла, оказались слишком серьезны, чтобы быстро зажить.
Руки дрожат – так, что скрыть это просто невозможно, да и губы трясутся – то и дело зубы стучат о стакан, вода льется мимо, а она все вздрагивает, ожидая, что раздастся раздраженный окрик. Но выражение лица алькона вроде бы не меняется – он терпеливо поит ее, а стакан наполняется сам собой еще несколько раз.
— Спасибо, — тихий шепот тоже отдается болью, но, по крайней мере, она может говорить.
— У нас мало времени, — холодные черты лица остаются таковыми. В полумраке камеры его кожа почти светится, мерцая серыми огоньками, она кажется то серебристой, то, напротив, почти бронзовой, словно темнеет, а на ней проступают узоры. Едва ли заметные для человеческого глаза – сияет он магией, да так, что глаз не отвести.
— Слушай внимательно, — длинные пальцы впиваются в плечо, но через мгновение мужчина ослабляет хватку. Зря. Здесь так страшно одной, что она не в силах расстаться даже с таким спутником. Он откидывает плащ с капюшоном — тот самый, белый с черным подбоем, — а потом снимает его – и бросает ей на колени. – Возьми, здесь довольно холодно для человека.