Удивительно, сколько всего может сохранить память. Мы встречались наедине от силы раз десять. Я – тогда ещё наивная и восторженная первокурсница. И Арчибальд Паркер – без пяти минут выпускник. Он казался мне таким взрослым и умным, когда чуть насмешливым тоном объяснял прописные истины. Но это теперь я знаю, что прописные. А тогда его объяснения казались чуть ли не откровением.
Мы столкнулись в библиотеке академии. К тому моменту я уже успела понять, что между мечтой и наукой артефакторикой лежит огромная пропасть. Матушкино «благородное воспитание» давало себя знать. Все готовились к первому курсу, занимались с профессорами, посещали вводные лекции. А моя подготовка сводилась к редким случаям, когда мне удавалось сбежать от учителей этикета в гараж, где пылились отцовские самоходки. Я, привыкшая всегда быть лучшей, оказалась едва ли не последней ученицей на курсе. Отвратительное ощущение. Впрочем, Лиз была ещё хуже. Но её это не беспокоило. Я же провалилась чуть ли не в депрессию, всё свободное и не очень время проводя в библиотеке.
Там-то я и встретилась с Арчибальдом Паркером. Он помогал мне восполнить пробелы в знаниях, охотно отвечал на вопросы и поздними вечерами доводил до дверей женского общежития. Но однажды он не пришёл. Я даже не насторожилась поначалу: выпускной курс, экзамены... Однако он не пришёл и на следующий день, и через неделю.
В общежитии Арчи не появлялся – выпускники жили в городе. В библиотеке не показывался. Набравшись храбрости, я сама отправилась на пятый этаж учебного корпуса, где читали лекции его курсу. Но он меня попросту не узнал. Посмотрел как на пустое место и отвернулся.
– Ещё одна поклонница, Арчи? – рассмеялся кто-то.
– Не имею представления, – холодно отозвался тот. – Не привык обращать внимание на подобные мелочи.
Вот уж где пригодилось матушкино «благородное воспитание». Мелочь в моём лице молча прошествовала мимо. Дескать, вовсе не к вам и шла. Сколько слёз было пролито потом на плече у Лиз, осталось между нами.
Я считала, что всё это навсегда похоронено в прошлом. Как бы не так. Якобы забытые события промелькнули перед внутренним взором такими яркими картинками, словно случились только вчера.
А Паркер... А что Паркер? Паркер снова меня не узнал.
Вдохнув, я забыла выдохнуть, не зная, смеяться или плакать. Слишком уж потешным было выражение лица маман, когда желанный зять прошагал мимо, едва не задев ногой пышные оборки её юбки.