И крестьяне оказались–таки правы! В подвале помещичьего дома нашлось настоящее святилище – грубо высеченный идол, алтарь, от которого разило человеческой кровью, а в овраге Провка унюхал целое кладбище – останки полутора десятков детей, убитых помещицей.
Грязное было дело. И не только потому, что мужики восстали на представительницу старинной знатной фамилии, но и потому, что сама Агафья Белевская на допросах показала, что явлено было ей откровение от одной странницы, что наступают последние времена. Что грядет новая эра, и что надо ее приближать всеми силами. Странница та и научила помещицу, что и как делать – следствие показало, что означенная Белевская была подвергнута колдовскому воздействию. Проще говоря, странница была ведьмой и завербовала помещицу, заставив женщину исполнять обряды черной магии.
Белевскую можно было пощадить, но Юлиан сумел убедить начальство в решительных мерах. Ведьмы активизировались, и следовало в ответ ужесточить меры борьбы. Помещицу объявили сумасшедшей, били кнутом, рвали ноздри и выслали на вечное поселение в отдаленный монастырь, отписав ее имение в казну. Крестьян, тех, кто учинил донос и прошел через допросы Тайной канцелярии, записали в вольные, выправив паспорта, дозволив вместе с женами и чадами проживать, где будет угодно.
Сам Юлиан за это дело получил награду – деревеньку в полторы сотни душ, и уже через полгода смог переехать в новый дом. Вернее, купил по случаю небольшой двухэтажный особняк на Монастырской улице.
Это было его давней мечтой. Еще с тех пор, как Юлиан в пятилетнем возрасте попал в приют, он мечтал о собственном доме, где он будет полноправным хозяином. Доме, где никто не станет ему мешать. Доме, где, если хочет, он сможет целый день просидеть в одиночестве в своей комнате, наслаждаясь тишиной и покоем – всем тем, чего был лишен в приюте. Где будет мягкая теплая постель, вкусная еда и не надо ни перед кем заискивать из страха наказания или мести.
Этот дом вполне отвечал его требованиям. Два этажа, отдельная пристройка, в которой жила прислуга, небольшой сад с уцелевшими еще от прошлых хозяев яблонями и смородиной, каретный сарай, конюшня, хозяйственные постройки. Три десятка комнат, тщательно подобранная прислуга – две горничные, прачка, судомойка, повар, кухарка, истопник, дворник, конюх, два мальчика на побегушках, выездной лакей – вот и все, чего ему хотелось. Роль дворецкого и камердинера одновременно исполнял Провка. Дому не хватало только хозяйки, но Юлиан решил, что женится лишь после тридцати лет, а до тех пор усиленно работал, не тратя времени на сердечные привязанности. Кроме того, он привык уже быть один, и жена представлялась ему лишь источником суеты и проблем.