Мартин, маячивший поодаль, вздохнул. Гулкий раскат то ли грома, то ли порыва ветра прокатился где-то наверху, и портниха, собиравшая свои вещи, вздрогнула:
- Ох, что это?
- Сквозняки, - отрезала тетя Маргарита и погрозила зеркалу. Два отражения синхронно потупились. – Дом старый.
- Перестроить бы вам его, - совершенно без задней мысли предложила портниха.
- В этом доме жили восемь поколений моих предков, - отрезала тетя Маргарита, - и я надеюсь, что он простоит еще столько же лет…
Мартин беззвучно шевельнул губами. Анна, привыкшая уже к поведению призрака, без труда поняла его. Дом будет стоять до тех пор, пока призрак Мартина Дебрича не обретет свободу. А это случится лишь после того, как будет найдено его тело… или то, что от него осталось.
{Мне жалко с тобой расставаться, - Рита тихо погладила его по плечу. – Мы постараемся что-нибудь придумать! }
{Я надеюсь,} - с тоской ответил тот. – {Но…}
{Мы найдем выход! Обещаю! }
- О чем совещаетесь? – подошла тетя Маргарита, и Мартин исчез. В зеркале осталась только Рита, поспешившая принять ту же позу, что и Анна.
- Ни о чем, - быстро сказала та.
- Не притворяйся, что я ничего не замечаю, - отрезала пожилая дама. – Особенно теперь…
«Теперь» началось через несколько дней после того, как Анне исполнилось шестнадцать лет. В ночь Солнцеворота, на Лысой Горе состоялось ее посвящение в ведьмы. Анне предстояла встреча с главной маткой, известной в свете как графиня Орловская…
Сбежав из пансиона в Мологе, девушка так в него второй раз и не вернулась, закончив образование дома и не выезжая даже за пределы Дебричева. Ее стерегли так, словно она была преступницей, и долгое время у нее не было возможности поговорить ни с кем, кроме тети Маргариты, сестры-призрака Риты и Мартина.
Первые несколько месяцев после возвращения из столицы прошли, как в тумане. Анна ушла в себя, почти ничего не ела, часами сидела, уставившись в одну точку и ни на что не реагируя. Лишь поздней осенью, когда осыпалась листва и начались заморозки, она словно проснулась и зажила обычной жизнью. Девочка больше не вспоминала ни про пансион, ни про побег, ни про обретение Шестой Печати, ни про жизнь в столице. И лишь накануне посвящения все страхи вернулись.
Главная матка была ее врагом. Она считала Анну Сильвяните своей соперницей – дескать, настанет день, когда новая матка вызовет старую на поединок. И одна из них непременно погибнет. Анна была уверена, что умереть предстоит ей – ведь «графиня Орловская» еще молодая и сильная ведьма, а силы самой Анны не так велики. Но сдаваться не хотелось.