Выход подсказала Рита. По обычаю, неофитка должна продемонстрировать ковену ведьм свои способности. И такой «демонстрацией силы» должна была стать именно Рита.
Ночь Солнцеворота выдалась безлунная и пасмурная. Дул ветер, небо заволокло тучами, и пламя костров трепетало и стлалось по земле. Анна, обнаженная, босиком прошла сквозь толпу собравшихся ведьм и колдунов туда, где ее ждала матка. Ждала с горящими глазами и бьющимся сердцем. На ее лице читались гнев и боль – гнев матери, которую огорчают поступки любимой дочери и боль от того, что она должна назначить ослушнице наказание. «Мама! – с неожиданной болью подумала тогда Анна. – Прости меня, мама…»
Она мерзла на ветру, кожа ее покрылась мурашками, растрепанные волосы лезли в лицо, дым костров щипал глаза, было трудно дышать. Но она терпела. Она – ведьма.
Раздался громовой голос матки. Она что-то вопрошала. Анна что-то отвечала. Ей заранее дали заучить ответы на ритуальные вопросы, и девушка говорила, не думая, не вникая в суть произносимых клятв, пока не прозвучало долгожданное: «Докажи!»
И тогда рядом с нею возникла Рита.
Ковен ахнул – вместо одной неофитки оказалось две. И Рита, действуя самостоятельно, вышла вперед и звучным голосом повторила все те клятвы, которые только что давала Анна. После чего сестры взялись за руки и произнесли клятву в третий раз – хором.
Зрители были сражены. Создать фантом могли многие ведьмы, но дать жизнь еще одной душе, наделенной собственной волей и сознанием, душе, которая тоже обладает колдовскими силами - это было под силу весьма немногим. В тот день ковен принял в свои ряды двух ведьм вместо одной – Анну и Риту Сильвяните-Дебрич – и главной матке пришлось смириться с тем, что у нее две соперницы вместо одной. Их объединенные силы превосходили ее собственные, так что «графиня Орловская» на некоторое время оставила Анну в покое. Но она отнюдь не сложила оружия, и девушка с тревогой смотрела в будущее.
Во всем этом был только один несомненный плюс – Рита могла появляться открыто, и даже тетя Маргарита вскоре привыкла к тому, что у нее не одна, а две племянницы. Более того – она даже этому как бы обрадовалась, поскольку традиция появления сестер-близнецов все равно соблюдалась. И огорчала ее лишь бестелесность Риты.
Откинувшись на спинку кресла, Юлиан с наслаждением вытянул ноги. Не то, чтобы он устал стоять – просто бывают такие дни, когда полчаса на ногах выматывают больше, чем сутки беготни по городу. А ведь казалось еще недавно… Да что там, «недавно»!