— Это уж точно, — глухо согласилась я, привычно ощутив укол стыда при воспоминании о моей ошибке.
— Сослужила дурную службу в том плане, что теперь ты упоенно занимаешься самобичеванием по поводу и без оного, — добавил Тегрей. — Есть люди, которым нравится страдать. Которые малейшую неприятность способны раздуть до размеров вселенского горя, а уж если допустят ошибку — то потом долгие годы будут самозабвенно истязать себя раскаянием. Увы, по всей видимости, ты относишься к числу таковых. Ну переспала ты с каким-то идиотом, который немедля помчался хвастаться об этом таким же идиотам дружкам. И что?
— Как что? — Я так резко всплеснула руками, что чуть не расплескала содержимое бокала. — Это же… Это немыслимый позор!
— Не будь ты такой правильной, то с легкостью обратила бы эту ситуацию в немыслимый позор для Джеда Парксея, — перебил меня Тегрей.
Я озадаченно засопела. Откуда герцог знает, как зовут моего соблазнителя? Я ему об этом точно не говорила. Томас тоже вряд ли откровенничал. Неужели Тегрей собирал обо мне информацию?
— Вряд ли Джед принялся бы рассказывать о произошедшем налево и направо, — продолжил Тегрей. — Все-таки он женат. Ну посетовала бы при его приятелях, что кое у кого оказалось настолько мизерное достоинство, что ты чуть со смеха не умерла, когда он тебе его продемонстрировал. Поверь, после этого на Джеда обрушился бы такой шквал насмешек, что уже он превратился бы в запуганную жертву, вынужденную оправдываться.
— Но о замужестве мне бы все равно пришлось забыть, — резонно возразила я.
— А разве среди той компании был хоть один достойный кандидат? — Тегрей презрительно фыркнул. — Милая моя Альберта, поверь, настоящему мужчине плевать, был ли он первым у своей возлюбленной. Главное для него — стать последним для нее. Сделать все, лишь бы в браке с ним она и думать забыла смотреть по сторонам. Сравнений боятся лишь слабаки и неудачники.
Я заерзала в кресле. Что-то мне не нравится этот разговор. Слишком откровенным он становится.
— Тебе хоть понравился твой первый опыт? — спросил Тегрей. — Хотя ладно, можешь не отвечать. И без того вижу, что нет. И опять вернемся к Томасу. Итак, ваша связь была изначально обречена на провал. С одной стороны, самовлюбленный эгоист и тиран, которому плевать на чувства окружающих. С другой, наивная провинциалка, готовая при любом резком слове в ее адрес под землю провалиться. Если бы Томас тебя любил — то, возможно, он бы постарался как-нибудь совладать со своим характером. Был бы чуть мягче. Чуть больше внимания обращал на твои страхи. В конце концов, постарался бы раскрепостить тебя. Но тебе не повезло познакомиться с ним в самый тяжкий период жизни. Отвергнутый, бесконечно страдающий Томас… О, моя маленькая Альберта, я искренне сочувствую тебе. Представляю, как нелегко тебе пришлось. Томас решил доказать всему миру и в первую очередь неверной возлюбленной то, что прекрасно проживет и без нее. И выбрал для этого самый очевидный способ: сделал предложение тебе. Тебе, которая как две капли воды похожа внешностью на подлую изменницу, но при этом совсем другая по характеру. А потом он узнал, что доказывать, в общем-то, уже некому и нечего. Джессика мертва, следовательно, она никогда не признает ошибку и не почувствует досаду, наблюдая со стороны за его семейным счастьем. Что ему оставалось делать? Продолжать терзать тебя? Томас, при всей моей нелюбви к нему, все-таки жесткий, а не жестокий человек. Он ведь прекрасно понимает, что не сумеет сделать тебя счастливой. А именно счастья ты заслуживаешь. Ты спасла ему жизнь, рискуя при этом собственной. И я очень рад, что у Томаса хватило отваги сделать самый правильный шаг в этой ситуации.