Так и жили с тех пор старая ведьма и ее приемная дочка – травы собирали, людям помогали, радовались каждому новому дню и не ждали от жизни зла, ведь недаром говорят, не зови беду, она и не придет. Не зови. Не жди. Не смотри ночами в черную чащу, откуда ползет белый туман, скрывающий призраков и злых духов.
…Горечь трав, сгорающих в кострах, навевала на старуху дремотное состояние, и она задумчиво сидела на крыльце. Желание заниматься делами ушло, истаяло, как туман над речкой, хотелось тоже поплясать, как в юности, на свадьбе Луга, которую празднуют сейчас в королевстве… да только кто ее, ведьму, к костру подпустит?
Помнила еще Эмеральд, как люди выходят в лучших своих нарядах на вершины гор, как приносят жертвы, как пируют и танцуют, прославляя богов. Как скот в реках купают. Как раздают хозяйки всем сыры из творога – один такой утром нашла старуха у тропы, ведущей к ближайшему селению. Было приятно, что хоть и боятся ее, а все ж уважили. Угостили.
Игрища, состязания, танцы… весело сейчас у людей. Жаль, что Розочке нельзя к ним. И злится дочка ее, с самого утра из хижины не выходит, сидит у окошка да травы перебирает, молчит, словно воды в рот набрала. Как ни пыталась Эмеральд развеселить ее – ничего не получилось.
Колесо Года катится по склонам холмов, и тоскливо старой ведьме, что ничем она не может дочке своей помочь.
– Матушка! Я все же пойду в селение на праздник! – на пороге показалась Розалинда – в многоцветной льняной тунике, подпоясанной и украшенной понизу узором из трилистника. Короткий зеленый плащ перекинут через руку, на лице – упрямство и спесь. Хороша выросла – высока, худощава в меру, с огненными волосами, с губами ягодными, а взгляд зеленью бедовой горел. Опасный огонь, проклятый. Запертый пока что. Надолго ли? Хотелось ведьме верить, что навсегда.
И в такие моменты ясно понимала Эмеральд, что течет в ее девочке королевская кровь, призванная повелевать. Не терпит Розалинда непослушания, не терпит, когда не по ней что-то. Да вот вдруг зелье силу свою утратит, или еще какая беда приключится?.. А вдруг драконова кровь проснется?.. Пусть не злой дух, пусть не Темный, которого усыпили волшебные цветы, но если зверь иной оживет?.. И заблестит на коже Розочки чешуя, и превратятся ее тонкие белые руки в когтистые лапы, а из спины прорежутся кожистые черные крылья… что тогда делать?.. Вдруг превратится дочка в дракона?.. Материнское проклятие, драконова кровь… слишком много для одной, такой хрупкой и нежной девушки. И слишком страшно ведьме, что однажды останется ее Розалинда одна. Не вечная ведь Эмеральд, много лет сухими листьями по ветру пролетело, седая уже ее голова, морщины избороздили кожу. И пусть знает ведьма волшебные травки, что сил придают да годы продлевают, все едино придет время уходить к предкам.