Мальчишка шмыгнул носом, вспомнив, кто перед ним стоит, и чуть слышно произнес:
– А кому деньги не нужны?
Я оглянулась: Нателла все так же одиноко стояла на площадке перед храмом, стражники все так же пялились перед собой, делая вид, что их не касается данное происшествие, а начальника охраны, как назло, поблизости не было, ведь только его я знала по имени и могла попросить у него денег.
Что же делать? Денег у меня при себе не было – ни одна принцесса не будет носить с собою деньги. Я посмотрела на руку – три перстня и кольцо. Что ж, я, кажется, знала, как решить проблему.
– Встань, девочка,– приказала я.– Встань, не бойся. Я не дам тебя в обиду.
Груда тряпья зашевелилась, девчонка подняла голову, и я замерла: никогда не видела подобной красоты. Тонкое бледное лицо было в потеках грязи, по скуле пролегла свежая царапина, давно нечесаные волосы слиплись, но все равно – это было самое красивое лицо, которое я когда-либо видела.
– Как тебя зовут?– спросила я.
– Тиана,– она смело смотрела мне в лицо своими большими карими глазищами. Смотрела с любопытством, ничуть не смущаясь тому, что я принцесса. Смутилась я.
– Тебе нужны деньги?
– Деньги нужны всем, я первая поймала твою монету, значит– она моя.
Я заволновалась.
– Давай ты отдашь монету мальчишкам, а я подарю тебе свой перстень,– я уже снимала с пальца перстень с турмалином. –Он дороже одной монеты,– почему-то я оправдывалась.
Девчонка прищурила один глаз, смело усмехнулась, и я поняла, что она совсем не девчонка – столько житейской мудрости было в ее оценивающем взгляде.
– Сколько тебе лет?– спросила я.
– Не знаю,– она пожала плечами,– мне никто никогда не говорил, сколько мне лет.
– А … родители?
– Их у меня нет,– сказала она просто и даже беззаботно,– сколько себя помню – живу одна. Так…. пристроилась к одной бабке. Я ей ношу еду, а она пускает меня к себе в лачугу переночевать, когда холодно. А когда тепло – я могу и на скамеечке на улице…
У меня заныло где-то под ложечкой. Как это так – жить одной? Я просто не представляла себе, что такое возможно. И пускай у меня и сестры только папа (мама умерла, когда рожала Нателлу), но все равно чувство семьи и родных людей сидело во мне глубоко.
– Ну что – будешь перстень давать?– напомнила девчонка.
Я торопливо протянула ей руку. Она взяла подарок, и ее лицо озарило восхищение.