— Боги! Что она делает? — изумился, кажется, слегка напуганный зрелищем Мартин.
Лунан не знал, что ему ответить. Мать не делала ничего. Пока. Просто наблюдала, не то за работами, не то за морем. Он, хмурясь, пустил Бурю шагом к дощатым настилам.
Бодро гаркнули приветствие стражники из внешнего оцепления. Их было немного — скорее дань традиции, чем попытка обезопасить погрузочный док. Присмотреть за порядком, помешать какому-нибудь особо резвому сорванцу пробраться в опасную зону или свалиться в воду — не больше. Жители прибрежных деревень, его подданные — не те, от кого Лунан стал бы отгораживаться мечами и арбалетами.
— Бабушка! — Эрдбирен оказалась у льдины первой. Подскочивший стражник перехватил у нее поводья, а мать обернулась. Резко откинула вуаль, обожгла Лунана коротким колючим взглядом.
— Явились наконец. — И протянула Эрдбирен руку: — Забирайся.
Эрдбирен резво запрыгнула на льдину, хотела поддержать мать под локоть, но та сама схватила ее за руки. Резко выдохнула, пристально всматриваясь в лицо:
— Я видела, Рена. Видела!
— Что, бабушка?
Мать вдруг топнула по льдине, и искры магии вместе с ледяным крошевом взвихрились вокруг ее подола.
— Этот лед! Всю проклятую ночь лезли на меня глыбищи! Звали! Обещали! Измучили! Я здесь поэтому. — И продолжила, торопясь, почти задыхаясь, снова впадая в это свое безумное исступление, которого Лунан с детства боялся больше, чем самых страшных сказок: — Не вижу-не слышу. Не понимаю. Не могу открыть тропы. Запечатала сама болью, страхом, предала дар, думала, сумею обмануть. А дар не простил, предал меня! Проклял меня им! — она вдруг в упор взглянула на Лунана, и будто мало было этого, вдруг простерла руку и указала на него пальцем, чтобы уж наверняка никто не ошибся, кого она считает своим настоящим проклятьем. — Им! Вместо дочери! Отнял любовь, отнял мужа, отнял душу! Ты понимаешь?
— Понимаю, бабушка. Понимаю, но… — Эрдбирен взглянула на него тоже — почти с мольбой, и Лунан от этого взгляда вдруг пришел в себя. Спрыгнул с Бури, прижал ладонь к настилу, выжигая первый отводящий знак. Мартин понятливо кинулся к кучке восстанавливающих силы магов, к нему навстречу тут же шагнули двое, и Лунан сразу почувствовал прилив их магии. Она сливалась с его, подпитывала рунические знаки. Толпа большая, запросто, в одиночку, морок не наведешь, так что помощь совсем не лишняя. Шесть? Нет, пожалуй, восемь символов будет достаточно. Чтобы не просто рассеять или переключить внимание, а обеспечить память зевак правдоподобной заменой происходящего. С магами и рабочими он разберется как-нибудь потом. Позже. А мать все не унималась, до Лунана, сосредоточившегося на потоке проходящей сквозь него силы, будто сквозь плотную завесу доносились обрывки ее выкриков.