Пенни успела съесть почти половину своего куска, когда ложечка внезапно дрогнула в ее руке. Платье стало как будто тесным в груди, а дышать оказалось невероятно трудным занятием. Она судорожно вздохнула и вскочила на ноги, но давно забытый ужас уже проснулся и теперь разворачивал змеиные кольца в ее груди, не позволяя воздуху проникнуть в легкие.
Мэри-Роуз первой заметила, что с миссис Блумердэйл что-то не в порядке. Повернувшись за чем-то к кузине, она вдруг пронзительно взвизгнула.
- Пенни! Что с тобой? Ты раздулась, как… как…
У нее не хватило слов, а все уже повернулись к хозяйке. Миссис Эстор охнула, Миртл и Флоренс слабо вскрикнули, а Берни чертыхнулся.
- Орехи… - только и смогла прохрипеть Пенни, неосознанным жестом прижимая к груди распухающую на глазах ладонь.
Но доктор Говард понял.
- Где мой саквояж? – выкрикнул он, вскочил, огляделся и бросился вон из комнаты, опрокидывая стулья и банкетки и на ходу прибавив. – Дыши, Пенни!
- Ах, боже мой, боже мой! – пыхтела тетушка Пруденс, а Флоренс переглянулась с Мэри-Роуз.
- Я не видела этого много лет, - пробормотала миссис Окланд.
Миссис Корделл схватила чей-то веер, забытый на диване, и принялась обмахивать Пенни, повторяя:
- Дыши, дорогая, дыши, Мартин сейчас вернется и поможет тебе!
- Надо ослабить ей корсет, а то он ее придушит! – воскликнул Берни и, схватив нож, которым до этого Мэри-Роуз резала пирог, зашел за спину миссис Блумердэйл.
- Давай я, ты ее порежешь! – Мэри-Роуз отобрала нож и спешно и ловко принялась за дело, без всякого сожаления кромсая дорогой кремовый шелк, чтобы добраться до корсета.
Тревор Корделл смущенно отвернулся, а Берни нахмурился, скрывая страх – Пенни пошатнулась и наклонилась, опершись руками о край стола, ее хриплое прерывистое дыхание теперь можно было услышать даже из коридора.
- Оттяни немного завязки, Флоренс, они уже так впились в нее, что я боюсь не справиться! – скомандовала Мэри-Роуз, и миссис Корделл сунула веер бесцельно топчущейся рядом Миртл и принялась помогать миссис Окланд.
Берни отвернулся вслед за Тревором, но не отходил от чайного стола, готовый оказать помощь, какую только у него попросят, но что он мог в данную минуту?
- Да где же Мартин? – в сердцах воскликнул он, и тут доктор Говард вбежал в комнату со своим драгоценным саквояжем в руке.