— Уж конечно не обмолвишься, — хлопнул ладонью по столу атаман, и громко зазвенела серебряная посуда.
— Подойди! — отчётливо скомандовал мне худощавый.
Сгорбившись от переполняющего меня страха, я с неуверенностью сделала пару шагов вперёд.
— Жеманится барышня... — ухмыльнулся молодой парень, что был в красной рубахе с широким отворотом и сидел на самом краю лавки.
— Ближе ступай! — резко выкинув руку, худощавый поймал меня за подол юбки, за него и подтянул к себе.
— Ладная деваха... — не без злорадства принялся мять мне груди.
— Нет! — с этим вскриком оттолкнувшись от края столешницы, я сумела вырваться, немного даже и назад податься.
— Строптивая.... — с недовольством протянул худощавый, в упор на меня уставившись да почесывая свой чисто выбритый подбородок. — А посадите-ка её покуда на цепь! Эт не присмереет пока...
Я обвела всех здесь присутствующих затуманившимся взором, и ни в ком не уловила сочувствия. В отчаянье бросилась к дверям, да так и не успела выскочить. Парень в красной рубахе подставил ногу, вот я и полетела на пол. Ещё миг, и затрепыхалась в тисках двух пар крепких рук, будто та самая вытянутая на бережок золотая рыбка! Кусаясь, брыкаясь изо всех сил — безнадёжно пыталась вырваться. Они же сорвали с меня плащ. Разлетелись в разные стороны мои туфли. Громко трещало разрываемое по швам платье...
— Не надо! — истерично кричала. — Умоляю! Не трогайте меня!
Только никто не слушал моей мольбы.
Меня за волосы вытащили наружу. С грохотом протянули по дощатым ступеням. Силой усадили на корточки, и, согнув вокруг шеи металлический обруч, пристегнули замком к кольцу тяжёлой и длинной, до скользкости ржавой, и будто собачей цепи.
— Вот сучка какая! — донеслось до меня. — До крови куснула... Порвать бы гадине известное место надо...
— Много чего у неё порвать можно!
— Под зад же пните сучку!
Больше не желая насмешки и издевательства в свой адрес слушать, я прикрыла ладонями уши, да и забилась под крыльцо… Чего-то боясь выбраться, тихо всхлипывая, там и просидела весь остаток дня. Когда же окончательно стемнело, да стихли наконец-то грузные шаги над головой, я хоть как-то ожила, задвигалась, разминая затёкшие ноги и размазывая слёзы по лицу. Пытаясь лишний раз холодными металлическими звеньями не звякнуть, кованый обруч и замок нащупала. Нет, эту цепь мне самой никак не снять... Крепко и надёжно заперто! И сколько же так сидеть придётся? Может, хотя бы заснуть попытаться? Подгребя под себя дурно пахнущее прелое сено, как смогла калачиком свернулась, сжалась даже и постаралась совсем не думать о плохом, да не получалось оно…