– Позвольте хоть эти продать… Через двадцать минут прибывает поезд из Лурвинии… Понимаете… деньги очень нужны…
– Нет, – в своей непримиримой манере отрезал брюнет. – Нет. Никакой торговли. Мне нужно нанести визит начальнику станции. И когда я вернусь, миссис Бодлен, и вас, и ваших пирожков здесь быть уже не должно. Это мое последнее слово.
Мы с торговкой проводили мужчину до дверей вокзала задумчивыми взглядами.
– Вот же з… заноза какая! – с чувством припечатала старушка, когда за брюнетом закрылась дверь.
Я фыркнула, чем привлекла внимание торговки. Перехватив корзинку, пожилая женщина подошла ко мне и пожаловалась с печальным вздохом.
– Никакого сладу с ним, девочка, право слово. Жизни не дает, крючкотвор проклятый.
Сочувственно кивнула – тип и правда показался на редкость неприятным. Этакий вечный Мистер Нет, у которого на любой вопрос заранее припасен отказ.
Старушка оживилась, почувствовав в моем лице отзывчивого собеседника.
– Тут ему не так, там не этак, – покачала головой она. – Уже и не знаем, куда жаловаться, когда все бумаги известно на чей стол стекаются. Ну да ничего. Верю, найдется и на него управа.
– Не сомневаюсь.
– Вот и я так же думаю, деточка, – немного повеселела старушка. Взгляд ее скользнул по мне, остановившись на объемном чемодане. – Ох! Да ты ж с поезда, милая. Никак голодная? Купи пирожок, пока этот педант не вернулся. У меня всего три штучки осталось, с луком и мясом. А так хоть будет на что деток порадовать.
Есть не хотелось, но отпустить торговку домой ни с чем не позволила совесть. Так что взяла сразу все. Обрадованная старушка слезно и пылко поблагодарила меня, завернула пирожки в бумагу и, улыбнувшись на прощание, поспешила убраться подальше от вокзала, пока не вернулся въедливый Мистер Нет. Не придумав, что делать со спонтанной покупкой, я убрала бумажный сверток в сумку. Выпрямилась, расправила юбку – и тут меня наконец окликнули по имени.
– Маргарет! – услышала я картавый голос дяди Августа, стоявшего рядом с только что приехавшей каретой. – Прости. Задержали дела. Надеюсь, ты нормально добралась? Какая же ты стала красавица! Вся в Билчей – рыжеволосая, румяная…
***
Последний раз мы виделись почти тринадцать лет назад на похоронах прадедушки Билча в Риверстроме, но тогда я мало кого запомнила. Родственники, съехавшиеся со всех концов Эйвингарда, слились для меня в одно невнятное черное пятно, вполголоса обсуждавшее покойного и наследство, а после оглашения завещания разделившееся на множество мелких безликих пятен, отправившихся по своим домам. Кажется, сент-брукским Билчам досталась пара фамильных украшений и акции железной дороги, в которые прадед удачно вложил деньги еще на этапе прокладки путей. Нашу же долю отец оставил на то, чтобы обеспечить мне, единственной дочери, приличное образование.