— Ти моя хорошая… Щас уже дойдём… Там тебя жених ждёт…
— Охх… — горестно выдохнула Аня. — Я вообще ничего не понимаю. Почему вдруг всё это, когда мне надо идти на встречу? — расстроенным голосом возвестила она. — Подъезды закрывают, кобели в Матюках нервничают… И почему, кстати, не везут этого жениха к твоей Лапочке? Почему ты сама с ней туда едешь?!
— Ой, Ань!.. Я всё это уже проходила. Если хочешь нормальную случку, а не обнюхивание всех углов, то лучше к кобелю всегда ехать! Суки – они, знаешь, всегда по делу. А кобели эти вечно всё вынюхивают!
— Хм… — озадачилась Аня, уставившись в раздумьях на окно. — Дааа… кобели, они такие… всегда что-то вынюхивают…
На заснеженной улице показался тоже слегка заснеженный высокий молодой человек в пальто с поднятым воротником. Его непокрытая голова тёмными завитками собирала мелкие снежинки.
— И-и-и-и… — запищала Аня, став вдруг совершенно беспомощной.
— Что там? — удивилась из телефона Тоня.
— Штольский! — не своим голосом пробасила Аня, глядя в оцепенении на то, как он приближается к крыльцу, стряхивая попутно снежинки с плеча кожаными перчатками, которые сжимал в одной руке.
Аня каким-то чудесным образом мгновенно выпорхнула из сапог, хотя до этого они её сильно тормозили во всех движениях, и босая, в одних тонких колготках стала удирать. Сначала совершенно без разбора пометавшись на пару шагов вокруг того места, где скинула сапоги, она всё-таки сообразила и, задрав узкую зелёную юбку повыше, под Тонины выкрики: «Да он не мог прийти, вы только позавчера встречались!» — удрала за простенок с макрокартинами в затемнённую меньшую половину галереи. Как только она забежала за угол и прижала телефон к бýхающей бешеным ритмом груди, входная дверь нежным перезвоном колокольчика возвестила о посетителе. Аня тревожными пальцами отключила на экране телефона и Тоню, и вообще все возможные звуки.
Штольский, прикрыв за собой застеклённую дверь, оценил обстановку, на первый взгляд сонную и как бы застывшую современной живописью в прямоугольниках полотен, и продолжил стряхивать с себя снег. Ещё немного осмотрелся, оценив внимательным взглядом и расчвякнутую мягкую сумку на маленьком столике, и растерзанные сапоги – один под столом, другой рядом. Он расстегнул кофейного цвета пальто, незначительно показав чёрный джемпер из тонкой шерсти, зачем-то надел свои коричневые перчатки, заметно волнуясь, и немного потопал чёрными туфлями по входному коврику на возвышающемся пороге, одновременно и с волос стряхивая снежинки. Они слетели, оторвавшись от завитков на голове, и тут же растаяли в серости ковровых ворсинок и на полу вокруг порога. Штольский шагнул со ступеньки в зал, разбавив тишину помещения глухим стуком мужского каблука.