Главным же, что занимало разум, был единственный вопрос: что произошло? Как она сюда попала и почему?
Воспоминания были обрывочны и нечётки, а затылок отзывался на прикосновения болью, и эти два обстоятельства неплохо дополняли друг друга, но мало что проясняли. Последнее, что она помнила — как не спеша шла по улице, радуясь свежему бризу, несущему прохладу и надежду на прекращение стоявшей пару последних недель сухой жары. Мария шла на встречу с заказчиком — редкий случай, обычно приходили к ней, но тут прониклась сочувствием. Тот в записке уверял, что не может ходить, поэтому назначил встречу в небольшой ресторации на первом этаже гостиницы, в которой остановился. Добираться было удобно, кормили там вкусно, отчего бы не потратить пару часов?
А вот что случилось потом? Она дошла до ресторана? Или что-то произошло на улице? Или провал скрывает больше, чем кажется? Кроме шишки на голове, она могла судить только по платью — тому самому, в котором вышла из дома. Но оно пришло в негодность ещё до того, как она очнулась. Пыльное, рваное, в непонятной природы пятнах. Кажется, местами светлая ткань выпачкалась в крови, и кровь эта принадлежала кому-то другому: на руках и ногах имелись ссадины, которые сейчас неприятно зудели, но ни одной достаточно серьёзной раны, чтобы оставить такие следы.
Всё это вместе наталкивало на неутешительные выводы, но совершенно не объясняло, почему её до сих пор не допросили. Пусть даже её обвиняли в колдовстве, ладно; но даже сомнительное и несправедливое обвинение никто не озвучил! Почему? Ну не могли же про неё и вправду забыть?! Разом все — Инквизиция, полиция, соседи, подруга...
На очередное лязганье замка и скрип петель входной двери Мария не обратила внимания: не первый и не последний раз. Поначалу не придала значения и крикам заключённых, но через несколько мгновений всё-таки заинтересовалась: слишком дружно ведьмы сыпали проклятьями и слишком много ненависти звучало в голосах. Даже на палачей обрушивалось меньше.
Вглядевшись в больной коричневый сумрак, Мария с изумлением увидела между прутьями клеток в дальнем проходе чёрный мундир.
Инквизитор. Первый за время её заключения.
Преодолевая брезгливость, женщина спустила ноги на пол. Поджимая пальцы и осторожно ступая, словно это помогло бы шагать по воздуху, приблизилась к решётке — рядом со стеной, подальше от соседней клетки.